— Ты чего не отдал еду Каину? — спросил Ивар юнца, а тот ему ничего внятного ответить не смог, тогда десятник отобрал похлёбку и сам принялся её хлебать и приговаривать: — А девочки? Ему понравились?
— Он заставил их работать, он умыться хочет.
— Ну дк, для этого они и были посланы, чтоб не буянил.
— Вы не поняли, они по другому работают… Он дал им свой меч, чтоб ему все волосы с головы убрали, — сказал молодой древолюд и с отмашки старших, взяв полотенце, вместе с наполненной бадьёй пошёл обратно.
Смотритель хоть и знатно удивился, но виду не подал и приказал одному из своих воинов тащить шлюх к нему. Не маяться же от безделья они в лагере будут?
После изрядной зарядки, сильно уставший смотритель, вытря хуй об дверь-занавеску, одевшись и встав в проходе, начал сокрушаться. — Вот блин. Предлагали женщин — не хочет, мальчика — не хочет.
— Он с орком вчера накурился, — сказал лысый древолюд, поёбывая шлюху, — может, орчиху предложим?
— Угу, и где я тебе её найду? У нас тут только орки и крысы…
— Слушай, а давай мы ему дадим утку. Мы когда в Кории воевали, там многие уток пользовали.
— Как дадим?
— Посадим рядом. Если он не захочет, сделает вид, что не заметил.
— Так и сделаем! — Воодушевился Ивар и сразу же сдулся, увидев бродящего по округе орка, на которого орала какая-то бабища из-за того, что он завалился в тент и вышел из него с двумя крупными бараньими ножками. Охрана тента не рискнула помешать ему. Отбившись от разъяренной древолюдки, он немного покружил вокруг, понадкусывал один из кусков барана и, не на кого не обращая внимания, направился прямиком к шатку Каина.
— Попозже, — решил подождать развития событий смотритель.
— Вечер будет знойным…
Погладив себя по идеально гладкой макушке, я умылся с помощью принесённой деревянной бадьи и грубого полотенца и пообещал себе, что, как только выберусь из этого ёбаного леса, приму ванну или хотя бы найду баню, или искупаюсь в реке на худой конец.
Оставшись наедине с самим собой, мне в голову начали лезть воспоминания о тёплом и чистом доме. Моём доме…
Волевым усилием сдержав себя от увязания в ностальгии, пока есть время, я решил превратить меч-Кладенец обратно в правый клинок богомола, а то чёт шлюшки ТАК на него смотрели, как будто он золотой с огромный рубином в гарде и изумрудом в навершии.
Устроившись поудобней на лежанке, быренько расколов на куски остатки старой деревянной рукояти и хорошенько почистив клинок от крови и разных ошмётков, я начал копаться в предплечье и всё думал, что я не левша, но убивать левой рукой как-то сподручней, может я амбидекстр? Или у меня, просто, всегда в правой меч…
— Здаров, — неожиданно ввалился ко мне знакомый орк.
— И тебе привет от трёх лиц, — ответил я.
— От каких?
— От хуя и двух яиц.
— Слышь шутник, — Дрог, с грохотом положив баранину на стол, сел рядом со мной на мою лежанку и принялся издали с нескрываемым удивлением изучать мою правую руку и торчащий из неё предмет, — лучше скажи, чё от тебя девки необслуженные вышли?
— Не понравились.
— Не понравились? — удивился он, — гх. Всяку тварь на известно место пяль, бог увидит — хорошую пошлёт.
— Как я потом своей хорошей это буду объяснять?
— А ты скажи, что её тебе бог послал. Делов-то, — хитро улыбнулся Дрог.
— Да у вас тут очень специфические Боги, знаешь ли.
— Какие Боги?
— Ну, необычные. Тот же Кощей. Он Бог-прародитель, Ольга, Лесавка то бишь, вроде, его родственница, а ещё он Бог смерти. Вакх — Бог вина и его возбуждающего действия. Бог крайне распущенный и безнравственный. Дальше Флора — богиня цветов и проституток. Соблазнительная и жадная, оставляющая своих поклонников ни с чем. Морана — богиня зимы, смерти, царица ночи, могучее и грозное божество. Как я понял, жена Кощея. Морана заведует подземным миром, где правит вместе с Чернобогом, второе имя Кощея. Слышал от надзирателя, что она бродит в подземных снегах и иногда навещает поверхность, чтобы сделать своё чёрное-чёрное дело. Кроме того, каждое утро она подстерегает Светило, чтобы погубить его, но всякий раз отступает перед его могуществом. Есть ещё баба Яга, но она вроде не богиня, но дочь Кощея и Мораны. Блин, у вас тут снега никогда нет, а Богиня-матерь и Бог-отец, мало того что олицетворяют смерть, так ещё и в снегах под землёй живут. К тому же, чучело Мораны раз в год жгут, поэтому и зима никогда не настаёт. Ахуеть просто.
— Ну ты чё. Это тут у них такие Боги. У нас в племени совсем всё не так.
— Вакх — твой Бог, — подметил я.
— Так мы в честь него и накурились вчера. Устроили маленькую Вакханалию. ГХа-ха.
— Чего?
— Чего-чего, сегодня в честь Ваамы нажрёмся, — указал он на бараньи ножки, лежащие на столе.
— Утро же только… А она Богиня чего? — поинтересовался я.
— Богиня сисек, вина и жратвы. У неё огромная грудь с двенадцатью сосками!
— Жена Вакха?
— Чего-чего, а ты сечёшь, — улыбнулся Дрог.
— чего-чего, а мы слишком много это слово используем. Давай, хотя бы, заменим на что.
— Чё?
— Ну во, другое дело.
Приладив, наконец, клинок на место, я вместе с Дрогом принялся дербанить барана. Одна нога у меня, вторая у Дрога. Сидели мы так и сидели, пока к нам не пришло пополнение и не сказало: — Энегхральд, позсволь войдти.
— Ты уже вошёл, — сказал я Тугарину, — располагайся.
— Входят в бабу, а к нам заходят. Гха-гха-ха, — рассмеялся Дрог от своей убийственной шутки.
— Вы меня какх будто не жшдали, — проигнорировав подколы орка, Вампал устроился на табуретке возле стола.
— Ждали, да все жданики съели… — сказал я и предложил сыграть в шашки. Никто не согласился, но каждый с интересом выслушал правила игры, и посмотрел, как я сам с собой играю.
— Кстати, Дрог, а чего ты на игольчатой спине намалевал клеточки разных цветов.
Он снял свой плащ, который с трудом доставал до середины спины, — ну дк, смари, — указал на один из кривоватых квадратиков, — красный — цвет силы, зелёный — жизни. А ещё я себе раскрасил синим обувь. Я теперь бессмертный, понимаешь? Как и ты!
— Синий — скорость, да? — Мне кивнули в ответ, — а где ты его взял?
— По ягодкам походил.
Оценив гениальность его суждений, я решил перевести тему, — слушай, — обратился я к Тугарину, — ты как-то говорил про Древних, если я умру, я встречусь с Кощеем?
— Не зснаю. Этхо тебе Фенрир разс-скажет. В змызле, Алеша.
— Алеша — это Фенрир. Ха-Ха-гха, — пробило меня на идиотский смех. — Ну, теперь понятно, почему он стал Фенрией, — продолжил я ржать как умалишенный. — А ты умеешь заставать врасплох даже тогда, когда сидишь рядом.
— Гховорят, щто людей полезсно зас-ставать врас-сплох. Никогхда не з-знаешь, щто можшно тогда узснать.
— Это да… А с Ольгой что там?
— Дафвай не будем об этом, когхда осада будедт снята, тебхе дадут кого-дто, кто с-сопроводит тебя до выкхода из лес-са.
Не успел я понять сказанное, как к нам зашла троица, они притащили обещанное, во главе был Алеша, который с порога спросил: — А чего вы это, тут сидите, чего душитесь? — и с помощью двух служек вкорячил большую кольчугу, остроконечный шлем, добротный полуторный меч и каплевидный щит из лёгкого дерева и покрытого кожей. — Ты бы лагерь, что ль, изучил, — устало обратился мохнатик ко мне.
— А можно было? — удивился я.
— Ну да. Тебе никто не мешает.
— Ебать, — начал сокрушаться от своей беспросветной глупости Энеральд. — Я-то думал, что этот орк приставлен ко мне для того, чтобы я никого не пугал и не чудил.
— Тебе скоро одежду нормальную принесут, поведал Вампал. — Плащ свой лучше мне отдай.
— Почему это? — вопросил я.
— А его тебе верну, — заверил Алеша. — Его сделают только лучше, обещаю.