Эрудит оторвал взгляд от костра, швырнул палку в огонь, как-то странно усмехнулся.
— Давай. Сейчас потолковать о жизни самое время. С чего начнем?
— Сначала расскажи, о чем ты сейчас думал.
— Как раз о житухе на земле нашей грешной я и думал, о превратностях судьбы.
Генке надо было разговорить его, и он спросил:
— Ты что ль в судьбу веришь?
— Да, в судьбу я верю, но только наполовину.
— Как это?
— А вот так. На мой взгляд, у каждого из нас есть своя Аннушка с бидончиком, которая может пролить масло где угодно и когда угодно. Но это не означает, что мы должны непременно поскользнуться на нем. У нас всегда есть выбор, как у Иванушки-дурачка: налево идти, чтоб жениться, направо — коня потерять, или прямо, чтоб голову сложить. Это называется свободой воли. Свобода воли дана нам Богом, а судьба — от дьявола.
— Ты считаешь, что дьявол на самом деле существует? —
удивился Генка.
— А как же? Если мы верим в Бога, то должны признавать и существование сатаны. Так ведь? Ну вот. Мне кажется, что ни Бога, ни дьявола мы сами по себе не интересуем, то есть им безразлично — больной ли ты, здоровый ли, долго будешь жить или недолго. Их интересуют исключительно наши грехи, следовательно — и это главное — наши души. Именно за наши души между Богом и дьяволом идет постоянная борьба. Поэтому полагаться на свободу воли мы можем тоже только наполовину, так как получается, что не все во власти Божьей. Значит, мы всегда находимся между Богом и дьяволом и должны шагать по жизни, как эквилибрист по канату, постоянно балансируя между ними, то есть находиться посередине. Этот путь древние так и называли — золотая середина.
Генка слушал внимательно, переваривая каждое слово.
— Получается, что человек сам себе не хозяин?
— Ну, как же не хозяин, если он имеет право выбора своей тропинки? Получается, что человек просто не должен отдаваться на произвол судьбы, а наоборот, жить вопреки ней.
— Я не понимаю, — сказал Генка, — как же жить вопреки судьбе, если человек хочет этого или не хочет, все равно совершает то, что вынуждают его обстоятельства.
— В том-то и дело, что мы не всегда можем увернуться от своей судьбы. Однако частенько попадаемся в ее капкан и в том случае, когда могли бы избежать этого. Кстати, об индейцах. Пока ты мне рассказывал о них, я вспомнил одну интересную притчу. Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину. В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро — мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность… Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, потом спросил:
— А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
х х х
Друзья еще долго сидели у огня и разговаривали. Потом Генка напомнил Эрудиту о том, что он обещал показать ему приемы. Они поднялись и занялись изучением боевого искусства.
— В первую очередь научимся падать, — сказал Эрудит.
— А чего тут мудрого, — удивился Генка, — я и без обучения могу, шлепнулся и готово.
— Я знаю, это ты можешь. Но важно не поломать руки, поэтому держи их вот так, — и Эрудит показал, как, падая, одну руку надо быстро выбрасывать вверх, а вторую прижать к боку.
Они схватились. Эрудит делал подсечки Генке, каждый раз комментируя его приземление.
— А теперь попробуем в боевых условиях, — сказал он и ловким захватом подбросил Генку так, что, не успев ничего понять, мальчишка приподнялся в воздух, отлетел в сторону и упал на землю. Упал правильно. Эрудит оценил это. Генка полежал, взъерошился, вставая, и предстал перед Эрудитом в угрожающей стойке и с хмурым лицом.
— Что, бледнолицый, потолкаемся?
— Мой брат встал на тропу войны? — произнес Эрудит, тоже приняв воинственную позу и придав себе выражение готовности вступить в смертельную борьбу.
— Ага. Я закопал трубку мира.
— В таком случае береги свой скальп!