Первая фрейлина снова насторожилась. Эта тирада Эвелины подразумевала, что ее фрейлины скверно воспитали пажа, и предвещала грандиозную головомойку им всем, и Мафальде лично. Вот уж что было ей нынче нужно менее всего!
-- Полагаю, о вас, Эвелина. -- мягко улыбнулась первая камер-фрейлина своей госпоже.
-- Что? -- изумилась герцогиня. -- Каким образом, голубушка, его исчезновение связано со мной?
-- Вы были с ним столь сухи и жестоки, а ведь мальчик вырос, -- объяснила госпожа фон Шиф. -- Да-да, вырос и стал юношей. Неужели вы никогда не замечали, как он глядит на вас?
-- Мафальда, да что ты такое говоришь?.. -- растерянно произнесла Эвелина. -- Я полагала, что он вздыхает по тебе, еще удивлялась -- ты ведь старше его на тринадцать лет, а мы с тобой ровесницы.
-- Он молод, но не глуп, и понимал, что может любить свою герцогиню лишь безответно, -- лукаво улыбнулась фрейлина. -- Быть рядом со мной, означало для него быть ближе к вам, Эвелина. А вы все время говорили, что он забивает себе голову глупостями -- вот мальчик и решил скакать в армию, вернуться героем и доказать всем, но в первую руку вам, что он уже взрослый и серьезный мужчина.
Этот ход сработал. Как любой женщине, герцогине было лестно мужское внимание, даже если оно исходило от «зеленого» мальчишки. Лицо ее приняло более спокойное и даже как будто бы довольное выражение и, повздыхав еще немного, она перевела разговор на другую тему. Позже, проникнувшись словами Мафальды о других фрейлинах, Эвелина позвала их к себе для чтения вслух. О побеге Франца и об отъезде своей любимицы она как будто бы больше не вспоминала, но фон Шиф не теряла бдительности. «Наверняка это всего лишь тактическое отступление, а потом Эвелина предпримет новую атаку! -- подумала она, пока Розалинда читала любимый роман герцогини, и ей стало смешно. -- Вот до чего я дошла -- уже рассуждаю в военных терминах! Не иначе братец дурно на меня влияет!»
После обеда выяснилось, что влияние Эрвина пошло Мафальде только на пользу. В своих стратегических выкладках она оказалась права: Эвелина сделала еще одну попытку помешать ей уехать. Дождь на время прекратился, и герцогиня позвала первую фрейлину прогуляться во внутреннем дворе замка, где вновь начала вздыхать и жаловаться. Теперь ее беспокоило, что ей может помешать наслаждаться жизнью безутешная мать фон Айса.
-- Я же не смогу ее прогнать, если она попросит аудиенцию и начнет при мне плакать, или упрекать нас, или просить, чтобы мы вернули ее сына домой, -- причитала она. -- Меня же тогда все назовут черствой и бездушной!
-- Ну что вы, никто из нас в жизни так плохо о вас не подумает! -- с жаром уверяла Эвелину Мафальда. Но та в ответ лишь отмахивалась:
-- Подумаете, еще как подумаете! Особенно те из вас, у кого есть дети. Матери точно будут на ее стороне, а не на моей. Я много раз видела, как женщины меняются, после того, как у них родится ребенок! Обо всем остальном вы сразу же забываете, ни о чем, кроме ребенка думать не можете...
Мафальда еле слышно скрипнула зубами. «Срочно надо ехать в Шиф! -- сказала она себе. -- Иначе не сдержусь и заколю свою сиятельную госпожу шпилькой! И это уже будет не просто убийство, а государственная измена!..»
-- Ты вот тоже покидаешь меня ради своего ребенка... -- продолжала, тем временем, Эвелина. -- Мне это всегда было непонятно. С детьми столько сложностей, с ними так тяжело, никогда не знаешь, что из них вырастет... И почему все женщины так им радуются?.. Я вот очень рада, что свободна. Не представляю, как бы я жила, если бы мне приходилось все свое время тратить на воспитание наследников!
«Еще представишь, -- пожелала ей про себя Мафальда. -- Тебе, может, наследники и не нужны, а гроссгерцогу хотя бы еще один просто необходим!» Подумав об этом, фрейлина неожиданно снова почувствовала волнение. Мысль об отсутствии у правителя наследника, которому он мог бы потом передать герцогство, почему-то показалась ей очень важной. Но разобраться, почему ее вдруг так обеспокоили не касающиеся ее проблемы, Мафальда не смогла: ей нужно было то поддакивать Эвелине, то осторожно возражать на ее просьбы остаться в замке. Размышлять при этом еще о чем-нибудь было сложно даже ей, привыкшей постоянно держать в голове сразу несколько разных дел...
В конце концов, Мафальде удалось выдержать все атаки своей госпожи. А гроссгерцогиня примирилась с предстоящей «утратой» и начала мечтать о том, чем они займутся, когда первая фрейлина вернется. Разговоры об этих планах утомленная словесной борьбой Мафальда слушала уже в пол-уха и согласно кивала на каждое предложение Эвелины. Зато после обеда она смогла, наконец, заняться сборами в дорогу, оставив герцогиню жаловаться на ее «побег» другим фрейлинам.