Внимательно следя за своим спутником Эрвиш начал понимать, что с ним происходит, как он реагирует на окружающий мир. Внезапная догадка, что пришла в голову монаха, весьма удивила его. С начала их встречи Эрвиш интуитивно воспринимал речь собеседника, общаясь с ним на одном языке. Эх, говорил рифмами, и с сильным акцентом, который не приходилось слышать Эрвишу, и с начала он подумал что его черная кожа была окрашена или измазана, черной краской, но потом он понял что это от природы. Эрвиш на своем жизненном пути повидал не мало разных людей разных рас и принадлежностей, но не мог определить откуда и из каких земель пришел его собеседник.
Эрвиш продолжал изучать своего попутчика.
Эх, слагал стихи не сознательно, и реагировал только лишь на подобные фразы. Это сильно мешало Эху при общении, и только привлекая к себе внимание, он мог заработать на хлеб. Общаться с другими людьми, и понимать их ему было сложно. Эрвиш задумался, что могло так повлиять на человека, либо сильнейший шок, либо это было с рождения. Но в то же время Эх был не то что бы адекватен, а более чем ориентировался в реальности и был человеком понимания, не только истины но и происходящего в этом мире. Его ум мог разрушить иллюзию бытия, что бы потом не мучатся в боли не реализованности и низких переживаний, таких как зависть, насилие, злость и прочих. Он жил среди людей и был Человеком. Осматривая своим внутренним зрением Эха, Эрвиш понимал, что Эх в своей жизни не обидел даже муху. Но это было скорее из-за его способа жизни. Отдать больше чем взять, простить самому, даже если обидчик не просил о прощении, не впадать в искушение и алчность.
Все это были добродетели, к которым склонен человек познавший хрупкость бытия. Хрупкость бытия, а не жизни. Жизнь и волю Познавшего нельзя назвать хрупкой, его воля непоколебима и даже время не подвластно над ней. А его решения будут единственными для него, единожды решив сделать что-то, он неумолимо достигает ее.
Эрвиш посмотрел на Эха. немного задумался, пытаясь собрать в рифму вопрос, который он хотел задать.
-А, знаешь ли, куда идем мы не спеша?
-Идем мы не спеша, куда укажет нам судьба, а что будет потом не известно нам о том.
-Судьба с нами говорит, в город Пелихор идти нам велит.
-Город то чудесный, нет его прелестней. В нем я бывал и про всех все знал, но потом убежал - Там я смерти ждал. Возвращаться не боюсь, перед богом я клянусь. Нет теперь врагов моих, у ног моих - валялось тыщу их.
- Жизнь твоя все больше удивляет меня.
-Не в удивленье дело а в знаках судьбы прочтенье, коль поймешь их не так, значит считай попал впросак.
-Где родился ты, кем ты был? О чем мечтал? Все больше удивлялся Эрвиш. Из слов Эха Эрвиш понял, что тот такой же скиталец, и видимо в городе его поймали за воровство или бродяжничество, несмотря на немалое количество бродяг, некоторые из них могли попасть в опалу. Его могли забрать в рабство или казнить, если его заподазривали в чем -то. Поэтому бродяги жили попрошайничеством, и боялись воровать. Эха видимо хотели казнить, но он сумел убежать от смертоной казни.
-Мечта - в забвенье суть, ей не придаюсь ничуть. Говорил Эх. - Родился я недавно, до этого жил не славно. Жил до многих лет дожил, будто трупом был. И вдруг, проснулся я недавно - утро было славным, когда из тьмы сотворенной, увидел сущность бытия, и свет и радость, пронзили меня.
-И что с тобой произошло? Удивился Эрвиш.
-Да совсем то ничего, жил и существовал, себя не знал. А потом понял я, что мертв, и что бы возродиться пришлось мне попоститься, но не телом, а душой. Так и стал я сам не свой, если раньше тяготило все что было все что видел я и знал. То теперь маяться перестал, хоть и нищий ну и что, не отнимет у меня богатства моего.
-Как ты понял, что ты мертв?
-Да никто не говорил, что я живу. И пришлось мне срочно умирать заочно, что б потом возродиться - в птицу Феникс превратиться.
-И все же расскажи, как умер ты. Что за смерть такая, что к жизни возрождает.
Эх посмотрел в глаза монаху, с некоторой печалью, Эрвиш уже в который раз отметил для себя, что взгляд Эха бывает очень выразительным.
-Не могу сказать ничего. Не знаю, не хочу.
Эрвиш понял, что наконец то затронул струнки его души, нашел понимание. Ему, конечно же, хотелось узнать побольше из прошлого Эха, но тот в своих словах по большей части уходил от ответа, или просто молчал. Скорее всего, не желая вспоминать прошлого, которое его тяготило. Возможно Эх перенес сильнейший стресс. Но большая сила воли этого человека выдержала испытание, и он стал просветленным, но не изучением теорий и чужих практик, его озарение стало сводом многих событий произошедших в его жизни, по божественному провидению, или просто из причин и следствий его жизни.