— Спи, Сереженька, жизнь моя! Они не пройдут мимо меня! Они не пройдут!
В коридоре послышались шаги и голоса.
Галя вскочила, взвела курок и приготовилась к «бою».
— Ну, входите, гады!!!
Дверь распахнулась, и на пороге в изумлении остановилась сестра Есенина Катя и Василий Наседкин.
— Вот те на! — воскликнул он.
Бениславская отвела браунинг и медленно опустилась на табурет:
— Тише, Сережа спит! Тише!
Глава 8
КРЕМЛЕВСКАЯ БОЛЬНИЦА. РАЙХ
Вновь и вновь мысленно возвращаясь в то беспредельное время, Хлысталов не уставал задавать себе вопрос: почему? Почему все-таки большевики не вытащили Есенина из Шереметевской (Склифа) и не уничтожили его, как многих других неугодных им людей?
Более того, Есенин попадает в Кремлевскую больницу. Чудовищное противоречие: с одной стороны, стоило какому-нибудь прохожему на пьяного Есенина указать пальцем, и, не особенно разбираясь, его тащат в милицию, заводят дело, готовятся к суду, с другой стороны, этого скандалиста кладут в главную лечебницу большевистских вождей, охраняемую ОГПУ и той же милицией. Разумеется, попасть туда Есенин мог только с ведома и санкции партийной верхушки — тех, кто большевикам был не нужен и опасен, «вылечивали» во дворе и в подвалах Лубянки. Так, Ганина ОГПУ расстреляло, обвинив его в принадлежности к фашистской организации.
Как же могли уживаться оголтелая травля поэта и трогательная забота о его здоровье? Как бездомный, беззащитный поэт мог оказаться в такой больнице? Ответ, видимо, надо искать в новом витке борьбы за власть.
По хорошей отдельной палате Кремлевской больницы перед Есениным, сидящем на подоконнике, взад-вперед расхаживает Вардин, заведующий отделом печати ЦК ВКП(б).
— Я настойчиво советую вам, Сережа, начать работу над темой революции и ее вождей, — размеренно говорит он с заметным кавказским акцентом. — Но прежде надо ответить на вопрос: с кем вы?!
— Мать моя — Родина, я — большевик, Илларион Виссарионович, — отшутился Есенин, простовато улыбаясь.
— Мы все большевики! — не принял шутки Вардин. — Скажите, кто для вас самая яркая личность, способная, на ваш взгляд, после смерти Ленина встать во главе? Стать большевистским вождем?
— Я не вижу принципиальных различий между большевистскими вождями, — ответил Есенин, стараясь разгадать, куда клонит этот партийный чиновник.
— Как вы относитесь к Троцкому? — напрямую спросил Вардин.
Каким-то звериным чутьем Есенин уловил подвох в этом неожиданном вопросе.
— Я к Троцкому? Честно? Я честно к нему не отношусь!
Вардин довольный захохотал:
— Молодец! Чувствуется крестьянская мудрость!
Есенин догадался, что хочет услышать от него Вардин, и совсем простодушно добавил:
— Не знаю! Мне, откровенно говоря, Зиновьев больше по душе. Он человечней, доступней, что ли…
Вардин поверил в искренность Есенина.
— Доверяйте душе своей, Сережа, доверяйте! У Зиновьева немало заслуг перед большевиками, перед революцией… Он долгое время был в тени Ленина, являясь его ближайшим другом. Он поставил на службу Ленину свой талант оратора и организатора. Скажу вам еще более откровенно: многие статьи Ленин написал в соавторстве с Зиновьевым.
— Ленин? В соавторстве? — продолжал наивничать Есенин.
— Да-да! А знаете ли вы, что они вдвоем несколько месяцев жили в шалаше, в Разливе накануне Октябрьского восстания?
«С милым рай и в шалаше!» — подумал Есенин, а вслух сказал, сдерживая смех:
— Надо же! А я-то думал! А Крупская… как же? Она что, не против была?
— У вшивой куме одно на уме! — захохотал Вардин, поняв намек Есенина. — Какой ж вы хулиган, Сергей Есенин! Но я не сержусь. Вы, поэты, думаете, если большевик, то шутить не умеет. Юмор нам тоже не чужд! Вы, Сергей, где живете?..
— Где придется, — пожал плечами Есенин.
— Вай, вай, вай! Такой поэт, и не имеет своего угла! Непорядок, — запричитал Вардин, цокая языком. — Я лично прослежу, чтобы вам выделили хотя бы комнату! А пока, мы женой были бы рады предложить вам временно поселиться в нашей квартире! Места хватит… квартира великолепная…
— Нет! — категорически отказался Есенин. — Никому не хочу быть обязанным! Нет! Спасибо! — а про себя подумал: «В золотую клетку заманиваешь, кацо».
— Напрасно, напрасно, — огорчился Вардин. — Как знаете! Кстати, я недавно на заседании ЦК разговаривал с Зиновьевым. Он мечтает видеть вас в Ленинграде.
— Зачем? — насторожился Есенин.