На последних двух строчках он запрокинул голову и провел рукой по своим чудесным густым волосам. Когда он кончил читать, я сказала ему, с трудом выговаривая: «За-ла-тая га-ла-ва». Мои слова привели его в совершеннейший восторг. Я, смеясь, запустила руку в его светлые кудри и повторила. Он громко, по-детски непринужденно, расхохотался.
– Да, да! Золотая голова! – вторил он.
Тут подошел Илья Ильич с хозяином вечера Якуловым. Я заметила, что толпа вокруг нас с Есениным заметно поредела. Видимо, гости оказались понятливыми и решили не мешать двум поэтам. Нет, нет, я не ошиблась, двум, ведь мои танцы тоже были поэзией. Якулов представил Есенина, теперь уже официально, мне и Илье Ильичу. Мой херувим начал что-то страстно объяснять, размахивая руками. Из потока речи мой слух выхватил лишь мою фамилию и слово «Эрмитаж». «Наверное, он поехал сначала в Эрмитаж, на мое выступление, но уже не застал меня и поспешил сюда», – подумала я. Он снова начал читать свои стихи.
Я вдруг страстно захотела поцеловать Есенина. От него исходил какой-то деликатный тихий свет. Весь его мягкий облик дышал наивностью и искренностью. Я впилась в его полные, красиво очерченные губы, и какими же сладкими они мне показались. Сахарные уста!
– Ангель! – сказала я, засмеявшись.
Он смутился и потупил свой васильковый взор. Тогда я играючи заглянула ему в глаза и снова увидела лукавых прыгающих чертиков.
– No-o-o-o-o, – протянула я. – Чиорт! – поцеловала его еще раз и захохотала. Есенин смутился еще сильнее, но я отчетливо почувствовала, что нравлюсь ему, что его тянет ко мне. Если бы мы были наедине, думаю, в следующую же секунду мы слились бы в беззаветном страстном порыве. Сам Эрос, казалось, соединил нас.
– Уже четыре часа, мисс Дункан. Вы собираетесь домой? – прервал мои мысли Илья Ильич.
– Ах, как незаметно пролетело время… Да, наверное, уже пора, – нехотя я поднялась с кушетки.
Есенин вскочил на ноги и обеспокоенно посмотрел мне в глаза.
«Мой ангель, теперь я тебя никуда не отпущу! Ты мой!» – подумала я, глядя на него. Улыбнувшись, я долго смотрела в его прекрасные глаза, давая понять, что также как и он, не хотела бы прерывать общение сейчас.
Светало. Мы вышли на улицу. Фонари уже потушили, и в серой мгле вырисовывались четкие контуры зданий. На востоке розовела тоненькая полоска зари. Я с наслаждением вдохнула звенящий утренний октябрьский воздух. Вокруг ни души. Илья Ильич засуетился, разыскивая, глядя по сторонам, экипаж. Вдруг вдали по мостовой задребезжала пролетка. Илья Ильич что-то крикнул, и кучер повернул в нашу сторону. Секретарь подал мне руку, и я забралась на сиденье. За мной вскочил Есенин.
– Очень мило, а где же я сяду? – спросил меня Илья Ильич.
Есенин метнул на меня пронзительный взгляд, видимо, догадываясь о смысле вопроса. Я виновато улыбнулась Шнейдеру и похлопала себя по коленкам. Есенин заерзал. Видимо, наши с Ильей Ильичом отношения показались ему чем-то большим и недвусмысленным. Впрочем, он быстро сообразил, что к чему, и так же, как и я, похлопал себя по коленкам, приглашая Илью Ильича присоединиться. Тот совсем стушевался и отрицательно покачал головой. Затем пристроился на облучке, сконфуженно отвернувшись немного вправо, и мы поехали домой на Пречистенку.
Есенин вдруг схватил мою руку и крепко, чуть не до боли, сжал. Меня обдало жаром, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, как у какой-нибудь пятнадцатилетней девственницы. «Какой он крепкий!» – пронеслось у меня в голове. Мы молчали всю дорогу, подолгу глядя друг другу в глаза. Он был очень серьезен. Нас обоих пожирал страстный огонь желания, и только присутствие Ильи Ильича останавливало меня от того, чтобы тут же не наброситься с горячими поцелуями на этого золотистого русского ангеля, посланного мне судьбой в награду за все мои страдания. Он был так дьявольски молод! И так хорош собой!
Голос Ильи Ильича вывел меня из любовного оцепенения – он что-то недовольно высказывал сонному извозчику. Внезапно Есенин радостно рассмеялся, то и дело ударяя себя по коленям. Сквозь хохот он твердил одно и то же слово: «Повенчал! Повенчал!».
– Что он говорит? – вскинув брови, недоуменно воскликнула я.
– Мисс Дункан, в России при венчании невесту и жениха трижды водят вокруг аналоя. А извозчик нас уже три раза вокруг одной и той же церкви катает, вот товарищ Есенин и говорит, что кучер вас с ним повенчал.