Есенин среди этого рос.
Такая манера, перенесённая в парижскую среду, выглядела — о да — диковато, осложнённая к тому же обоюдной болезненной ревностью; но, опять же, душевная болезнь тут ни при чём.
И Айседора с её ирландской кровью, рождённая народом, тоже имевшим привычку крепко пить и яростно драться, отдавала себе в этом отчёт.
В конце концов, Есенин оказался ей куда более родным и понятным, чем все предыдущие любовники — как правило, юноши из хороших еврейских семей.
Другое дело, что есенинский алкоголизм развивался стремительно. Организм его явно не был предназначен для таких доз спиртного. И его припадки бешенства, и всё более разрастающаяся мнительность были побочными проявлениями воздействия алкоголя.
Пить ему не надо было вовсе.
Но что бы тогда Есенин делал в Париже?
Оперу посещал?
Такой Есенин будто бы и не был предусмотрен мирозданием. Хотя…
* * *
Трудно поверить, но некоторое время он даже брал уроки французского.
Могла возникнуть идея ещё немного пожить в Париже, пока не найдётся достаточное количество денег.
— Серьожа, ты выучишь французский, войдёшь в круг местных литераторов, будешь читать им свои стихи на французском — они полюбят тебя!
Есть о чём задуматься!
Будущий предводитель сюрреалистов Андре Бретон был на год моложе Есенина, так же, как он, окончил церковную школу и тоже служил санитаром в Первую мировую. От есенинского имажинизма до сюрреализма путь не слишком далёк. Наконец, Бретон был леваком.
Другой сюрреалист, Поль Элюар, ровесник Есенина, опять же служил санитаром; его первая книжка стихов, как и у Есенина, вышла в 1916 году, он тоже имел коммунистические убеждения и к тому же был женат на русской, Елене Дьяконовой — той самой Гала, что уйдёт от него к Сальвадору Дали.
Третий будущий сюрреалист, а пока дадаист, очередной санитар Первой мировой и коммунист Луи Арагон был на два года моложе Есенина.
Они все могли бы сойтись. Такие странные переклички в биографиях — уже повод задуматься.
Вообще в 1923 году в Париже жили многие, с кем рядом Есенина вообразить крайне сложно; но эти люди вполне могли столкнуться плечами.
В январе 1923 года с одним молодым, пятью годами моложе Есенина, лётчиком произошла первая авиакатастрофа, в результате которой он получил черепно-мозговую травму. В марте его комиссовали. Лётчик переселился в Париж и занялся литературой. Его звали Антуан де Сент-Экзюпери.
Есенину было 27 лет, Экзюпери — 22; можно усадить их рядом в каком-нибудь французском кафе.
Могли сидеть и не обращать друг на друга внимания.
Тогда же в Париже живёт молодой, четырьмя годами моложе Есенина, журналист и писатель, которого никто всерьёз не принимает. Он приехал из Америки, его зовут Эрнест Хемингуэй.
Есенина выносят бывшие белогвардейцы из кафе на Монмартре, Хэм туда заходит и думает: а он выстоял бы против этих двоих? Может, заступиться за битого?
Здесь же, в припаркованном автомобиле, сидит Гайто Газданов, таксист, ещё один бывший белогвардеец и будущий большой писатель, и медленно курит дешёвую сигарету.
Эти ребята — и Эрнест, и Гайто — уже умели говорить по-французски, а Есенин нет.
На какое-то время он даже загорелся идеей выучить язык.
К нему приходила репетитор, женщина средних лет, Габриэль Мармион.
Между ними завязались дружеские отношения. Редчайший, на самом деле, случай, когда Есенин с женщиной начал дружить. Наверное, сыграло свою роль одиночество в Париже.
Она волновалась и заботилась о нём. Несколько раз она вглядывалась в его лицо чуть дольше, чем надо, но, может быть, это объясняется необходимостью следить за артикуляцией ученика.
Однажды Габриэль спросила, не хочет ли он уехать.
— Куда? — лукаво сощурившись, поинтересовался Есенин. — С тобой?
Та оскорбилась — но, как истинная француженка, сдержанно, с достоинством.
Он ей, увы, действительно нравился.
Нравился ужасно, нестерпимо, судьбоносно. И каким бы ребёнком ни выглядел Есенин, он видел куда больше, чем могло показаться наблюдавшим за ним.
Расстались как ни в чём не бывало.
Мармион попросила Айседору сообщать ей обо всех новостях и отбыла в Нормандию.
Финал фантазий об умиротворённой — и, увы, невозможной — жизни в Париже наступил уже в начале июня.