Меня раздели донага
И достоверной были.
На лбу приделали рога
И хвост гвоздём прибили…
Пух из подушки растрясли
И вываляли в дёгте,
И у меня вдруг отросли
И в самом деле когти…[101]
Пока могли, за Клычкова заступались Воронский и Лежнёв.
В 1930 году у Клычкова появился постоянный, неотвязчивый гонитель — критик Осип Бескин, специализировавшийся на борьбе с кулацкой литературой.
В том же году вышел последний прижизненный сборник стихов Клычкова «В гостях у журавлей».
Отвечая на анкету в 1931-м, Клычков сказал: «За последние два года я почти ничего не написал: критика для меня имеет сокрушительное значение, хотя я не мимоза».
Напивался в столовой Дома писателей и принародно кричал: «Долой советскую власть!» КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога) расшифровывал как «Куда ветер жидовский дует». Коллективизацию публично проклинал.
Клычков был арестован 31 июля 1937 года.
Его обвиняли в нескольких вещах.
В том, что он в 1923–1925 годах был связан с троцкистом Воронским и выступал против революционной (читай — пролетарской) поэзии.
В том, что был связан с Львом Каменевым и состоял в «Трудовой крестьянской артели», занимавшейся антисоветской деятельностью.
Заседание Военной коллегии по делу Клычкова началось 8 октября 1937 года в 21 час 30 минут и через 25 минут завершилось. В тот же день, до полуночи, его расстреляли.
Похоронен на территории Донского монастыря.
* * *
Менее чем через три недели после смерти своего друга, в ночь на 17 января 1926 года, Пётр Орешин приладил петлю, встал на табуретку и толкнулся — хотел догнать Есенина. Жена, услышав грохот, успела спасти, вынула из петли.
Есенина не догнал никогда.
Издавался до самой смерти своей Орешин очень много: писал сказы в стихах, детские сказки; сочинял подписи к агитационным плакатам, критику, повести «Людишки» (1927), «Жизнь учит» (1928), «Злая жизнь» (1931); делал переводы с башкирского и тунгусского. Всего успел выпустить под полтысячи сборников стихов и четырёхтомное собрание сочинений.
Несколько раз Орешин был очень сильный поэт, часто — средний, очень часто — совсем плохой.
В 1935 году писал Горькому: Алексей Максимович, я написал поэму о Чапаеве (1000 строк), можно прочитать Вам лично?
Последний его сборник назывался «Под счастливым небом» и вышел в 1937 году.
18 марта 1938-го пятидесятилетний Пётр Орешин был расстрелян.
Видеть, как порой делается, некую общую заданность в убийстве крестьянских поэтов, не приходится: почти все они шли по разным статьям, каждый по своему делу.
Каждый поймал свою смерть на собственную удочку.
Впрочем, Пимен Карпов ушёл с литературных путей на обочину — и машина репрессий его миновала, дожил до 1963-го; Павел Радимов, переехавший в тихую свою подмосковную деревню, — до 1967-го.
Орешина реабилитировали в 1957 году; сразу же, в 1958-м, а следом в 1964-м и 1968-м, вышли сборники его избранных стихов и тогда же — две маленькие книжки прозы. На этом всё завершилось.
В современном литературном пространстве Орешин фактически отсутствует. Хоть сколько-нибудь толкового даже не собрания сочинений, а сборника избранного — нет.
* * *
Иван Приблудный успел выпустить две книжки: в 1926 году — «Тополь на камне», в 1931-м — «С добрым утром» (преотличную — Есенин угадал в нём дар).
Он так и оставался прежним Иваном с весьма сомнительной репутацией; но, в сущности, беззлобным.
…Шатко по миру скитаюсь,
непрописанный, кочую,
у друзей млекопитаюсь,
у приятелей ночую.
………………………………
А, уставшему скитаться,
потерявшему отчизну, —
как же мне не спотыкаться
на пути к социализму. [102]
Жил он действительно по очереди у приятелей, периодически ночевал в подъездах и на улице, но к себе на Донбасс всё равно не возвращался.
17 мая 1931 года Приблудный был арестован, три месяца находился под следствием (контрреволюции не обнаружили) и в августе того же года как социально вредный элемент выслан в Астрахань.
После трёхлетней ссылки вернулся в Москву. Зачем? Не надо было!
Удивительным образом Приблудный всей своей судьбой и фактурой предвосхитил двух самых серьёзных есенинских поэтических наследников — Бориса Корнилова и Павла Васильева, ставших знаменитыми в 1930-е. Налицо и схожесть поэтики, и — в наследство от Есенина — хулиганство, пьянство и разнообразные скандалы, и даже внешнее сходство: фотографии разложить — Приблудный, Корнилов, Васильев — как три брата. Они дружили. Роднят всех троих и безудержная склонность к мифологизации своей жизни, и ужасный конец.