Но и на родине иные их сотоварищи жили замечательно и долго.
Ровесник Есенина Всеволод Рождественский тоже прожил до 1977-го.
Ровесник Кусикова, на год моложе Есенина, Николай Тихонов — до 1979-го.
Рюрик Ивнев, старше Есенина на четыре года, а Кусикова на пять, — до 1981-го.
Василий Казин (родился в 1898-м) — до 1984-го.
Валентин Катаев (родился в 1897-м) — до 1986-го.
Леонид Леонов (родился в 1899-м) — до 1995-го.
Плюс-минус современники Есенина — а они ещё совсем недавно тут были. У меня с ними великое множество знакомых. Я им руки жал, они — Леонову, Катаеву, Казину. А те — Есенину. Всего-то три рукопожатия.
* * *
Решение о самоубийстве Бениславская приняла сразу же после его похорон.
В августе 1925 года писала Кате Есениной: «…я прекрасно знаю, что могила — это не Сергей, его нет нигде, во всём мире нет и не может быть его, так чего ж я, дура, ищу в этой могиле; чего ж я, дура, смотрю с безумной болью на карточку, чего ж я ищу в этой карточке — ведь всё равно его нет со мной, его нет вообще нигде. Зачем же возвращаться к этому, почему не уйти и не оглядываться в эту ужасную пустоту».
Она так и жила в той же комнате в Брюсовском с сестрой Есенина Шурой.
Ухаживала за рыжим щенком Серёжей — которого Есенин как-то купил у Иверских ворот и оставил у Галины, подарив ему своё имя.
Щенок поначалу был длинноухий, что давало Есенину некоторую возможность оправдать свою неразумную покупку — людям места нет в коммуналке, а он ещё щенка притащил.
Спустя несколько дней рыжий Серёжа начал скулить и драть свои уши. Тут и выяснилось, что хитрые продавцы ушки ему подшили.
Теперь имя Серёжа на Никитской можно было произнести вслух только по отношению к щенку.
Позовёшь: Серёжа! — и сердце прокалывает насквозь.
После смерти Есенина и готовясь к своей, Галя отправила собаку к друзьям в Тверскую губернию.
Там Серёжа откусил соседской корове хвост.
Пришлось, чтобы не убили, переправить Серёжу в Константиново.
Отец и мать Есенина звать щенка Серёжей отказались и переименовали в Дружка.
Дружок на цепи сидеть не хотел, а если сажали — жутко выл целыми ночами.
Выпущенный на волю, изводил всех константиновских гусей, уток, телят, прочую живность.
Однажды его застрелил местный охотник.
Галина спокойно занималась любым связанным с именем Есенина делом, написала о нём удивительные воспоминания, привела в порядок оставшуюся у неё часть его архива; много общалась с Берзинь, Райх, Миклашевской. Смерть Есенина многих породнила и сняла вопросы, чей он.
Ничей.
Только потом Аня Назарова вспомнила, что Бениславская спрашивала у медиков, как они находят сердце. Это был единственный намёк на то, что случилось позже.
3 октября 1926 года она написала завещание: «Всё на нижней полке этого шкафчика — Шурке, лично ей. И ей же — непременно самовар, пусть иногда вспоминает, как мы все с Сергеем за ним чай пили. Вообще же все мои вещи и обстановку, если это возможно (чёрт их знает, какие у нас законы для таких безродных, как я), всё тоже Шурке».
Спустя два месяца, 3 декабря, она застрелилась на могиле Есенина.
Предсмертную записку Бениславская написала на папиросной коробке.
«3.12.1926.
„Самоубилась“ здесь; хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина. Но и ему, и мне это будет всё равно. В этой могиле для меня всё самое дорогое, поэтому напоследок наплевать на Сосновского и общественное мнение, которое у Сосновских на поводу.
Если финка будет воткнута после выстрела в могилу — значит, даже тогда я не жалела.
Если жаль — заброшу её далеко. 1 осечка».
Со второго раза получилось.
Финка лежала рядом. Не могла она её ни забросить, ни воткнуть.
Позвонили Райх, сказали, что Бениславская стрелялась и её отвезли в больницу.
Райх бросилась туда, даже цветы купила. «Где Бениславская?» Пожав плечами, показали роскошной даме где.
Ворвалась — а там вскрытие идёт.
Кольцо, подаренное когда-то Есениным, Бениславская никогда не снимала. Кольцо было на ней и в момент самоубийства. Галины подруги поздно вспомнят о кольце, прибегут в морг — а есенинский подарок кто-то уже содрал с пальца прямо с кожей.
(Потом его — отмытое, отскобленное — кто-то ещё носил, наверняка не зная, какую огромную историю накатало, накрутило на себя это милое, жуткое колечко.)
Её похоронили рядом с Есениным.
После его смерти она прожила 11 месяцев и 4 дня.
Теперь касательно домыслов по поводу работы Бениславской на «органы».
С ноября 1919-го по май 1922 года Бениславская работала секретарём в Особой межведомственной комиссии при ВЧК — ГПУ, занимавшейся проведением ревизий хозяйственных органов. Не в самой ВЧК, а в хозяйственной комиссии. Эта, по сути, мелкая административная работа в учреждении, занимавшемся хозяйством, никакого отношения к «службе» не имела. Иных архивных материалов, хотя бы отдалённо намекающих на её связи с органами, в Центральном архиве ФСБ России нет.