Был дважды женат, с обеими жёнами разошёлся.
Вторая жена Сицилия Марковна Есенина причин развода не скрывала: любил женщин.
На отца Константин Сергеевич действительно не слишком походил, но и на мать тоже. Назвать его красивым было нельзя; но очарование, задор, хватка — всё было наследственное, константиновское.
Всю жизнь хотел написать книгу об отце — но ограничился полутора страничками воспоминаний. Это, кстати, тоже от отца, вечно собиравшегося засесть за какой-то смиренный труд, которого, увы, характер принять был не в состоянии.
Константин Есенин дожил до 1986 года, новейших изысканий об отце не застал; но Сицилия Марковна надолго пережила бывшего мужа и всю эту карусель альтернативных версий наблюдала.
В единственном, кажется, интервью, вышедшем после нашумевшего сериала о Есенине, Сицилия Марковна сдержанно и спокойно сообщила: Константин Сергеевич был абсолютно уверен в самоубийстве отца.
* * *
Татьяна, сестра Кости, дочь Есенина и Райх, уехав в 1942-м с мужем и маленьким сыном в эвакуацию, осела там.
Такое удивительное было детство: квартира возле Кремля, любые игрушки, балетная школа, морские путешествия с матерью и отчимом, поездки с ними в Париж, гувернантки, богатейшая библиотека…
В 1936 году окончила среднюю школу. За ней ухаживал Володя Кутузов — отличный мальчик из достойной семьи. Подготовилась и в 1937-м поступила на механико-математический факультет Московского университета… но сказка уже посыпалась.
Сначала арестовали старшего брата Юру.
Следом был арестован отец жениха, видный партийный деятель Иван Иванович Кутузов. 16 августа 1937 года его расстреляли как «врага народа».
Несмотря на это, в октябре 1937-го Таня всё равно вышла замуж за своего Володю, сына «врага народа».
Дальше — по нарастающей: мать, отчим, тётя.
Допустимо ли, что, едва возникла возможность, Татьяна предпочла держаться от тех мест подальше?
Да, конечно.
Первое время в Ташкенте было очень тяжело: даже жилья себе найти не могли. Помог Алексей Николаевич Толстой. Семья Татьяны получила комнату в доме на улице Лахути.
Полвека единственная дочь Есенина — и, наверное, самый любимый его ребёнок — прожила в Ташкенте.
Из Москвы привезла привычку безжалостно курить «Беломор», папиросу за папиросой.
Работала в газете «Правда Востока» — главном партийном издании Узбекистана. Была известна как хороший — на уровне, который требовался в контексте той эпохи, — фельетонист. Подписывалась: Т. Сергеева.
В молодости была очень красива.
Вела себя с удивительным тактом и вместе с тем демократично; умела шутить, а ещё — просто потрясающе танцевала. У неё были явные балетные способности. Хотя и фокстрот тоже получался просто великолепно.
В 1962 году в журнале «Новый мир» была опубликована её повесть «Женя — чудо XX века». В отличие от брата Константина Татьяна оставила воспоминания про отца, мать, отчима — отличные, точные, умные. Потом была ещё одна повесть: «Лампа лунного света».
О ней вспоминали: «…была у этой женщины до конца её дней особая стать, лёгкая походка, изящество жестов…»
С мужем, отцом первого сына, рассталась. С отцом второго сына — не сошлась.
Другим местом работы стало издательство Министерства сельского хозяйства Узбекистана.
В 1991 году, не сходя с места, оказалась за границей.
Дети и внуки — есенинские внуки и правнуки — к тому времени уже разъехались.
5 мая 1992 года её жизнь — безропотная, странно достойная и вызывающая тихий вопрос: а почему она всё-таки не вернулась в Москву если не в 1945-м, то в 1953-м, в 1956-м?.. — завершилась.
* * *
«У отца было много женщин. Одна из них — моя мать», — говорил Александр Есенин-Вольпин.
Накануне родов Надежда Вольпин ходила в платье, на котором было изображено солнце, и говорила, что родит Христа.
Сразу скажем: её сын напишет ряд фундаментальных работ по математической логике, разработает собственную теорему в области диадических пространств, которая получит его имя — теорема Есенина-Вольпина.
Он едва не погиб при родах — не шёл родовыми путями. Собирались пробить ребёнку головку и вытягивать его из утробы по частям.
Пожилая акушерка сказала: нет, всё-таки попробуем.
Надежда Вольпин звала сына Алек. Позже все стали его так называть.
Они прожили в Ленинграде ещё восемь лет и в 1933 году вернулись в Москву.
Алек рос удивительным и очень странным.
В конце концов мать отвела его к одному известному психиатру.