Грязь подарила им передышку и позволила организовать сопротивление, которое стало эффективнее, потому что немецкая армия продемонстрировала свою уязвимость, немыслимую еще неделю назад, когда ее танковые колонны сверкали на солнце. Грязь превратилась в оружие. Снег стал еще одним оружием. В течение шести месяцев не произошло ничего особенно серьезного. Шесть месяцев отсрочки приговора, когда плечи борца едва не были припечатаны к ковру… До мая 1942 года этого было достаточно, чтобы сковать силы Рейха, которые, побежденные природой, мечтали только отсидеться спокойно до лучших времен. Партизаны уже организовали свои отряды в тылу немецких дивизий, беспокоили подобно комарам на болоте, больно жалили и стремительно исчезали сразу после укуса.
Мы мечтали об эффектных битвах. Но теперь мы узнали настоящую войну, войну против усталости, войну с предательской, засасывающей трясиной, ужасными условиями жизни, бесконечными болотами, ночами проливных дождей и пронизывающих ветров.
Мы прибыли на фронт после окончания летнего наступления, когда армии Гитлера увязли в чудовищном болоте, когда партизаны появлялись из-за каждой рощи и ставили свои ловушки повсюду.
Именно партизаны начали бои после Днепропетровска. В теории фронт находился в 200 километрах от Днепра. В действительности он начинался в 50 метрах от дороги. Буквально в паре километров от Днепра тысячи партизан укрывались в еловых лесах, растущих на берегах реки Самары. По ночам взлетали на воздух соседние мосты, отдельных солдат убивали, вспыхивали таинственные пожары. В ночь нашего прибытия в большой заводской поселок Новомосковск загорелся гараж, в котором стояли 90 грузовиков вермахта, и осветил весь населенный пункт.
Этих опасных налетчиков следовало изловить и уничтожить. Наш легион получил приказ выдвинуться на запад, юго-запад и юг от этого лесного убежища противника.
Когда мы пересекли полосу грязи, которая отделяла нас от деревьев, то были вымотаны до предела адской борьбой. Каждый метр грязи стал непреодолимым препятствием.
Вся местность вокруг была черной, как смола, причем повсюду стояла вода. Не светилось ни одно окно на фермах. Мы падали в ямы, полные грязи, роняли оружие и на ощупь искали его. Вода поднималась до середины бедра. Ямы были такими опасными, что нам приходилось связываться веревками по три человека, чтобы можно было быстро вытащить товарища, попавшего в беду.
Мы потеряли около 20 часов, пересекая эти адские километры. В конце концов все оказались перемазаны с ног до головы. Свои вещи нам пришлось бросить в воде. Наконец мы натолкнулись на несколько заброшенных изб. Мы развели костры из соломы и досок, отодранных со стен. Вся наша одежда пропиталась грязью. Наши тела покрылись липкой слизью. Наша кожа стала какой-то непонятно серой.
Довольно долго мы пытались оттереться клочками сена, но разочарованные, грязные, вонючие остались ждать наступления утра, задыхаясь в клубах едкого дыма.
Вот такую борьбу вели тысячи солдат на фронте длиной 3000 километров, превратившемся в сплошную полосу навоза и слизи.
Встревоженные, измученные, мы должны были сражаться с врагом, находившимся впереди нас, позади нас и вообще со всех сторон. Грязь подорвала наш дух. Самые слабые просто падали в изнеможении.
Во время первой фазы боя один из наших солдат попал в трясину, так что торчать осталась лишь голова. Полностью потеряв мужество, он выстрелил себе в рот из винтовки.
Земля имела свои укрепления. Старая русская земля, по которой шагали завоеватели, использовала свое естественное оружие, она сама защищала себя, сама мстила.
Первое возмездие настигло нас дождливой осенью 1941 года, когда мы увидели лужи красной крови на черной, липкой, скользкой грязи.
Деревня
Деревню Карабиновка, где мы провели почти три недели, стараясь нейтрализовать действия партизан, пересекала, как и все остальные русские деревни, бесконечная сельская дорога шириной около 50 метров. По обеим ее сторонам стояли избы, изгороди, дощатые заборчики и вишневые сады.
Разбросанные там и сям соломенные крыши домов проседали под собственной тяжестью, и дома всюду были одинаковыми, если не считать цветов, в которые их раскрасили хозяева. В дом можно было попасть через крошечные черные сени, либо ты сразу попадал в общую комнату. Тебя приветствовала удушающая жара, запах грязи, помидоров, дыхания и мочи, так как зимой молодые животные жили вместе с людьми.