Сделал это Дюбуа превосходно. Обнаружив телефонную линию, ведущую на командный пункт русских, он сумел перерезать провод ножом, хотя сделать это было очень трудно, потому что у него не действовала одна рука.
Озадаченные русские отправили телефонистов проверить линию. Они выследили Дюбуа, и тому пришлось снова нырять в реку под интенсивным огнем. Он получил еще несколько ран. Разрывная пуля вырвала из ноги кусок мяса размером с грейпфрут. Он кое-как заполз в кусты и наложил себе жгут. Затем, когда наступила ночь, он пополз к нашим скалам, которые находились над ним на высоте 900 метров. Дюбуа сумел проделать половину пути, поддерживаемый только неукротимой волей к жизни.
Его притащили почти совершенно обескровленным. Медикам пришлось тащить его по противоположному склону горы, снова через грязь и мрак.
Перед тем как лечь на операционный стол, он попросил карандаш и бумагу. В течение 20 минут он набросал карту советских позиций, время от времени делая глоток коньяка для подкрепления сил, и отдал карту немецкому полковнику, командовавшему сектором. Только после этого он с чистой совестью отдал себя в руки хирурга.
Он был всего лишь младшим офицером, одним из многих. Но наши парни держали свою клятву. Они знали, что за это можно отдать и жизнь.
Только вера в идеалы могла поддерживать наших товарищей, превратившихся в настоящие ходячие скелеты.
На своем ледяном пике мы жили в атмосфере сумасшествия. Несколько сотен русских трупов гнили и гримасничали совсем недалеко от нас.
Однажды ночью в октябре русские все-таки попытались отбить вершину. В 23.00 они поднялись почти к самой вершине горы. Они думали, что их никто не слышит, но все наши пулеметчики уже стояли на своих местах. Когда большевики оказались в нескольких метрах от стволов, пулеметы затрещали. Советский батальон был выкошен начисто.
Красные были захвачены врасплох, их солдаты судорожно цеплялись за корни растений в самом конце подъема. Так они и умирали — впившись пальцами в землю. Некоторые покатились обратно по камням. Другие все-таки сумели пробежать еще несколько метров и умерли уже на плато. Но самыми ужасными были трупы, повисшие на ветвях дубов.
Добраться до них было невозможно, не попав под пулеметы и минометы красных, которые в свою очередь следили за малейшим шевелением на нашем голом склоне.
В течение нескольких недель мы были вынуждены следить за медленным разложением трупов, происходившим прямо у нас на глазах. Наконец у них начали отваливаться головы, они падали вниз одна за другой и оставались на камнях. Над плечами не оставалось ничего, кроме нескольких отбеленных шейных позвонков.
В 15.30 тени уже вытянулись до нашей горы. К 16.00 окончательно стемнело. Нам пришлось прятаться в свои убежища, полные воды, растянуться на нарах, застланных ветками, и отдаться на волю сотен паразитов. К 23.00 мы больше не могли выносить это. Дрожа, мы начинали ждать, когда первые лучи солнца пробьют предрассветный сумрак.
Противник становился все более настойчивым. Американцы только что высадились в Алжире и Марокко. Большевики не верили янки до этой неожиданности. Падение Северной Африки изменило все.
Раньше к нам приходили многочисленные пленные и сдавались. Часто, для того чтобы добраться до нас, эти несчастные бросили наугад по ночам и подрывались на наших минах. Охваченные паникой, уцелевшие мчались назад к своим позициям, где их немедленно расстреливали. Через день после высадки американцев в Рабате и Алжире русские перестали приходить. Они восстановили утерянную уверенность.
Нам приходилось вести наблюдение постоянно. Наши наблюдатели сменялись каждые два часа. Но облегчение было мнимым. Мы падали в свои норы, переполненные водой. Люди могли полностью погрузиться в нее. Нам приходилось вытаскивать их оттуда, промокших до нитки. Некоторые начинали плакать, словно дети.
Но больше всего нас ужасали трупы русских, лежавшие между нашими постами. Внутри у них все сгнило, и они стали жидкими. Нащупывая путь в темноте, мы могли натолкнуться на эти бурдюки с жидкостью, иногда вся нога уходила ему в брюхо. После этого нас охватывало отчаяние, так как нам приходилось чиститься от остатков разложения человеческого тела, которые липли к коже и вызывали рвоту.
Мы дошли до предела. До предела!
Предела физической выносливости.
Предела духовных сил.