Гаус мгновенно отстегнул ремни, схватил арбалет. Его сбили над территорией врага! Надо вытащить фонарь и включить сигнал тревоги — так его заметят ребята на спасательных планерах. Но где же колдунья, которая ослепила его своей магией? Пилот повернулся — она стояла в пяти шагах от него. Посох в руках дикарки угрожающе мерцал.
— Замри, воин из каменной башни! — крикнула дикарка. Взгляд её был направлен правее Гауса. «Она целится не в меня!» — понял пилот. Что бы сейчас не происходило возле старого дерева, пахнувшего так же, как благовония в Верхнем зале башни, он, Гаус, оказался меж двух опасностей и должен двигаться! «Движение — главная сила» — вспомнил он слова командира и отпрыгнул в сторону, перекатываясь на спину и поднимая арбалет. Под деревом, среди свисающих пластов старого выцветшего мха, сидел огромный сварт! Планер Гауса упал прямо рядом с ним, и теперь хищник мог в любую секунду схватить пилота своими острыми челюстями! Однако когда животное вздрогнуло, готовясь к броску, из посоха дикарки вырвался ослепительный луч. На этот раз свет был гораздо ярче, и Гаус заслонился рукой. Сварт тихо осел вниз, глаза его закрылись, челюсти сжались.
— Уходи! — произнесла дикарка.
— Ты… говоришь на нашем языке?
— Уходи!
— Думаешь, я боюсь твоей магии? — Гаус не решался поднять арбалет, хотя всё внутри него требовало сражаться. — Зачем ты спасла меня?
Рядом послышалось шипение. «Громовые камни! У меня же полный планер этих камней!» — Гаус бросился прочь от разбитой машины, и в это мгновение прогремел взрыв.
Словно в густом тумане, какой бывает над северным ущельем, Гаус видел, как с планера скинули верёвку. По другим верёвкам скользили вниз пилоты десанта. Большой четырёхкрыл — флагман из Первой башни — парил над ними в высоте. Всего этого не было в плане атаки, и Гаус подумал, что это лишь видения, вызванные шоком от взрыва, а он, быть может, лежит без сознания. Гаус схватил верёвку — на мираж не похоже. Он подтянулся, поставил ногу в закреплённую на конце дугу. Планер начал приближаться, поверхность — удаляться от Гауса. В голове шумело, глаза слезились, и он не мог разобрать, что происходит внизу.
Вот он уже лежит в большом планере.
Вот они поднимаются; теперь снижаются.
Посадка. Кто-то трясёт его за плечо, но вставать не хочется, а хочется ещё полежать в уютном планере, в чудесном планере, и лучше бы он к тому же летел вверх, к самому небу, а затем в космос…
Глава 11. Пленница
— Голова больше не кружится? — Ленц присел рядом с Гаусом, протянул ему шарик ореховой пасты.
— Да в порядке я, что ты как нянька, — Гаус дёрнул ушами, засунул сладкое лакомство в рот и принялся жевать.
Они сидели возле Башни, рядом со стрельбищем. Вдалеке, у мишеней, командир Латес о чём-то спорил с двумя старшими пилотами. В воздухе кружили насекомые, и звук их полёта вызывал в голове Гауса образ летящего сварта.
— Слышал? Поймали одну из дикарок, колдунью.
— Поймали? — удивился Гаус.
— Ну да. Для этого затевалась вся операция. Только от нас эту часть держали в тайне.
— Значит, нас использовали в качестве отвлекающего удара?
Ленц пожал плечами и достал ещё пару ореховых шариков.
— Ленц, слушай, это не хорошо.
— Что нам не рассказали весь план?
— Да. Разве это не странно?
— Наверное, так было нужно. Секретность, всё такое…
— Секретность! Мы же едины! Мы должны доверять друг другу. Ладно, ты прав: не нам обсуждать решения магистров.
— Угу.
— А что с дикаркой? Той, которую поймали.
— Говорят, она в подвале сидит. Я её не видел: туда никого не пускают. Но Вебер рассказал, что она совсем молодая, вроде нас. Хотя, раз это ведьма, то ей может быть и тысяча лет — вдруг они вечно живут?
— Брось, никто не живёт вечно. Не говорил он, как она выглядела? Не было у неё посоха?
— Точно, был! Это ведьмовское оружие. Стреляет лучом света и парализует ненадолго. А ещё может портить технику.
Гаус нахмурился:
— На самом деле меня не сварт сбил.
— Не сварт?
— Луч. Вспышка. Из такого же посоха.
— Чего же ты об этом не доложил?
Гаус замолчал, вспоминая события минувшего бурного дня. Затем, будто решив что-то, тихо произнёс:
— Та дикарка, что сбила мой планер, затем спасла мне жизнь. Подстрелила своей магией сварта.
— Шутишь?
— Подстрелила. И я тебе могу точно сказать, что этот луч, если она захочет, не просто оглушает: был огромный живой голодный сварт — и конец ему в одну секунду.