Лоберг поставил чашечку на стол, он производил впечатление беспомощного человека, Эш ядовито процедил: "Да он еще и не нюхал, что это такое", Лобергу удалось выразить словами свои убеждения: "Ведь любят один раз в жизни, фрейлейн Корн". "О!" — восторженно протянула фрейлейн Эрна.
Все было абсолютно однозначно и понятно, Эшу стало почти что стыдно за свою беспутную жизнь, ему даже показалось не таким уж и невероятным, что большой и единственной любовью было то, что привязывало госпожу Хентьен к своему супругу, может быть, именно поэтому она требовала от своих гостей целомудрия и сдержанности, Впрочем, должно быть ужасным для госпожи Хентьен заплатить за столь быстротечную усладу отказом от последующей любви, и Эш сказал: "Чудненько, а как же быть со вдовами? Тогда ни одной из них непозволительно жить дальше… особенно, если у нее нет детей…", и вспомнив кое-что, вычитанное в иллюстрированных газетах, он добавил: "Вдов в таком случае следовало бы сжигать, дабы они… да, дабы они, так сказать, получили спасение".
"Вы грубый человек, господин Эш — возмутилась фрейлейн Эрна, — такие ужасные вещи никогда не пришли бы в голову господину Лобергу".
"Спасение в руках Господа, — сказал господин Лоберг, — тот, кому он дарует милость любви, будет обладать ею и после смерти".
"Вы умный человек, господин Лоберг, и кое-кому было бы очень неплохо запомнить ваши прекрасные слова, — проворковала фрейлейн Эрна, — занятия нет получше, чем сгореть на костре из-за какого-то мужика! Какая мерзость…" Эш вспылил: "Если спасение в руках Господа, то на кой нужны ваши дурацкие общества, да, да, и не удивляйтесь… — он уже почти кричал, — не нужна никакая Армия спасения, если бы полиция сажала людей, которые этого заслуживают… вместо невиновных".
"А я бы просто вышла за мужчину, который в состоянии содержать меня или оставить своей вдове кое-что на жизнь, определенную безопасность, так сказать, — удерживала разговор в своем русле фрейлейн Эрна, — за такого мужа — это заслуженно".
Эш презирал ее. Матушка Хентьен никогда бы не позволила себе говорить подобные вещи. Но Лоберг поддержал разговор: "Кто не заботится о своем доме, тот плохой хозяин".
"Ваша жена будет очень счастлива с вами", — сказала фрейлейн Эрна.
Лоберг продолжил: "Если Бог дарует мне счастье найти спутницу жизни, то я уповаю на то, что скажу с уверенностью: супружество наше будет глубоко христианским. Мы уединимся от мира, жить будем только нашим счастьем".
Эш издевательски заметил: "Прям как Бальтазар с Илоной… а по вечерам кое-кто будет швырять в нее свои ножи".
Лоберг был возмущен: "Упивающийся дешевой сивухой не способен оценить, что значит глоток кристально чистой виды фрейлейн Корн. Увлечение — это еще не любовь".
Кристальную чистоту фрейлейн Эрна отнесла на свой счет и была польщена:
"Платье, которое он ей подарил, стоило тридцать восемь марок; я спрашивала в магазине. Так очистить карманы у мужика… я бы никогда на такое не решилась".