зеленое подобие циновки. Модернистская картина на стене – в аляповатой пластиковой
раме. Наполовину заваленный шкаф для бумаг. Шторы-жалюзи из модного
искусственного сталмита на единственном окне. И, не преминул отметить, – паутина у
основания плафона.
Рекогносцировка заняла не более четырех-пяти секунд – таким способностям мог
искренне позавидовать профессиональный детектив среднего класса.
Перевел взгляд на серенькое, в платье цвета мокрого асфальта, существо, с особым, как ему показалось, остервенением терзающее клавиатуру компьютера. Прошло
несколько томительных мгновений. Наконец «мадам» – такой кличкой Клод наградил, сам
не зная почему, сразу не понравившуюся ему секретаршу, соизволила оторваться от
работы.
– Здравствуйте еще раз! – вторично поприветствовал ее Клод.
– Добрый день!
– Я – по приглашению.
– Знаю. И должна заметить, что вы недостаточно пунктуальны!
26
– Как?
– А вот так! Если не ошибаюсь – а ошибаюсь я крайне редко! – встречу вам
назначили на четырнадцать двадцать пять. Не правда ли?
– Вы абсолютно правы, …мадам!
– А сейчас?
– Что сейчас?! – ему отчего-то страстно захотелось позлить кикимору. Может,
потому, что в душе проклинал себя за проявленную слабость, а заодно ненавидел
«КупиДОН». Вкупе со служащей, ничего не подозревающей о раздирающих его
внутренности противоречиях.
– Что, что? – совсем не деланно возмутилась она. – Натикало сколько?
– Чего сколько?
– Не придирайтесь к словам! Который час?
– Четырнадцать часов десять минут тридцать семь секунд, если быть таким же
точным, как вы.
– Ну, и как вы сей казус прокомментируете?
– То есть? – недоуменно уставился на «мадам» Клод.
– Я, кажется, выразилась вполне ясно: вы непунктуальны.
– В каком, извините, смысле? Кажется, не опоздал. Наоборот, явился несколько
раньше назначенного.
– Вот именно! И вы считаете подобное в порядке вещей? Или, может быть,
рассчитываете на медаль?!
– Если угодно, могу оставить ваш кабинет и вновь появиться здесь спустя… – он
внимательно вгляделся в циферблат «нолекса» – …одиннадцать минут двадцать восемь, нет, уже двадцать семь секунд!
– Будьте настолько любезны, поберегите ваши плоские остроты для других!
– Извините! – Клода всерьез начала выводить из себя офисная мымра. – Но
интуиция – а я тоже ошибаюсь редко! – мне подсказывает: с той минуты, как вы
появились в этой клетушке, «КупиДОН» недосчитался значительной части клиентуры. И, судя по вашим манерам, продолжает ее терять.
– Вы неправильно истолковали мое замечание. Более того, не дали себе труда до
конца выслушать «мадам», – Клод готов был отдать голову на отсечение, что в этом месте
бесцветный дотоле голос зазвучал вполне саркастически. – Я же иной задачи, кроме как
доведение до вашего сведения требований фирмы, не ставила.
– И каковы они?
– Основное из них – строжайшее соблюдение назначенного времени. И это не
пустая прихоть, за этим требованием стоит максимальная забота об интересах клиентов.
Ведь подавляющее большинство – предполагаю, вы тоже! – одним из главных условий
ставят непременное сохранение собственного инкогнито. Именно поэтому мы
неукоснительно соблюдаем неписаное правило: те, кто входит-выходит, никогда ни при
каких обстоятельствах не должны видеть друг друга. Вы же, явившись раньше времени, четко оговоренного в приглашении, поставили в неловкое положение не только наш
персонал, но, прежде всего, предыдущего посетителя, который еще не успел покинуть
отдел.
– Прошу вас, не горячитесь!
– Ваше легкомысленное поведение вынуждает! Так что послушайте еще, хотя
критику вы, по-моему, любите не очень. Все эти условия четко выписаны в контракте.
Однако вы бумаги, судя по всему, внимательно не изучили. Труднообъяснимая
оплошность! Обычно наши клиенты внимательны к каждой запятой. И дело серьезное, и
деньги немалые.
– Не стану спорить – в данном случае вы кругом правы! Я действительно лучше
выйду.
27
– Если это вас устроит, можете переждать в комнате, как мы ее за глаза называем, приемов. А вообще, предусмотренную как раз для аналогичных случаев. К великому
прискорбию, непунктуальны или забывчивы не только вы, – Клод удивился перемене, происшедшей на его глазах с кикиморой.
«На человека стала похожа, – подумал он, беспрекословно последовав в указанном
направлении. – А то – просто ходячая инструкция».
Сзади осторожно приотворилась одна из внутренних дверей. Послышались едва
различимые голоса.
– …Раньше никак не выйдет?
– При всем старании – нет!
– Жаль, у меня в кармане билеты на дополнительный экскурсионный рейс в
Антарктиду – давно собирался посмотреть прелести шестого континента. Придется
отложить полет до следующей оказии. Хотя, вы знаете, число рейсов туда строго
ограничено.
– Иного выхода не вижу.
– До свидания!
– Всех благ!
Скрипнул местами рассохшийся паркет. Осознавая постыдность собственного
поступка, Клод, тем не менее, не смог побороть дьявольского искушения и оглянулся.
Отметил характерную особенность походки увиденного в спину мужчины. Она
показалась знакомой. Или он ошибался?
В ту же секунду кабина подъемника, спрятавшая в своей утробе посетителя, тихо
скользнула вниз. Мозг Клода сверлила одна-единственная мысль: «Где он мог видеть
только что ушедшего из «КупиДОНа» джентльмена?»
И неожиданно вздрогнул при звуке голоса «мадам»:
– Вас ждут! Заходите.
Глава 22
Тоном, не терпящим возражений, Христо Олумб, перед тем, как захлопнуть дверь, отрывисто бросил в пространство приемной:
– В ближайшие тридцать-сорок минут меня не беспокоить – я растворился в бочке
с соляной кислотой!
– Понятно! – муаровой мантией прошелестело отлично поставленное контральто.
– Итак, начинаем! – хозяин кабинета, да, судя по тону, и положения, скупым
жестом пригласил собравшихся занять места за напоминающим размерами
провинциальный аэродром столом.
Пятерка мужчин – двое белых, включая Олумба, двое темнокожих и мулат – явно
не обитателей муниципальных свалок, степенно уселась в кресла. Даже дикарь чертовых
куличек, хоть раз в жизни смотревший телевизор, безошибочно определил бы: эти люди
привыкли повелевать другими.
– Кто информирует? – надтреснутым басом уточнил коротышка-мулат.
Дышал он с видимым усилием – отверстия в носу, напоминающем уменьшенную
копию сардельки с узелком-бородавкой на конце, оказались не того диаметра. Нервно
подергивающееся правое веко свидетельствовало то ли о боевой контузии, то ли о вконец
расшатанной нервной системе.
– Алакид! Прошу выслушать его с особым вниманием. Мне кажется, нам придется, невзирая на некоторые изъяны, согласиться с предлагаемым вариантом.
Тощий молодой негр, напоминающий пальму, лишенную кроны, и из-за худобы
кажущийся намного выше своих шести футов и восьми дюймов, с ушами – точными
копиями радаров самолетов раннего предупреждения «Авакс», многозначительно, дабы
еще раз подчеркнуть важность происходящего, откашлялся.
28
– Первая партия заказанного нами специального оборудования для пенитенциарной
системы страны уже поступила. Но …наш полуподпольный картель еще не имеет
письменного договора с Министерством внутренних дел.
– Но ведь инициатор, – прорезался голос Валяра, – гарантировал режим
наибольшего благоприятствования.
– Никто этого не отрицает, – парировал Алакид. – В том числе и сам господин