остановил машину и принялся анализировать ситуацию. Что-то было не так. Однако что, долго не мог понять.
165
Вспомнил фразу, брошенную кем-то в толпе после столкновения:
– Этот парень работает вон там. У него – свой офис!
Свой офис? Насколько я знал, никакого офиса, даже самого захудалого, у Долка, если он, конечно, и в этом мне не врал, не имелось. Кто же тогда тот, кого я чуть не смял
колесами «мистраля»? Не мог же, в конце концов, так обознаться?! Право, произошедшее
попахивало мистикой!
На следующий день я начал собственное дознание. Несколько часов проторчал –
правда, уже в «додже», чтобы не оказаться опознанным – на злополучном перекрестке. И
за упорство был щедро вознагражден. Увидел вчерашнюю жертву, направлявшуюся в
кафе. За не очень щедрые чаевые официантка сказала, где работает постоянный
посетитель. А также назвала имя – в самом деле, Клод. Получалось, накануне я, действительно, просчитался.
Или Клод, назвавшись прежде Долком, сознательно обманул меня? С какой тогда
целью?
И тут я вспомнил о парне, глазеть на которого тебя не один раз возил семейный
водитель. Да, ты не ошибаешься: впоследствии я требовал, чтобы он мне, извини, все
докладывал.
Не могла же ты, прикинул я, в течение столь короткого времени влюбиться
дважды. Сначала в некоего незнакомца, а вслед – в Долка-Клода.
Я взял водителя и привез в вышеупомянутое кафе. Так сказать, на опознание.
Увидев малого, он подтвердил мою догадку: это – тот человек. Таким образом, загадка, по
крайней мере, одного совпадения была решена: парень, с которым ты познакомилась на
выставке, и тот, с которым прежде ездила на «свидания», – одно и то же лицо.
Чтобы разгадать шараду до конца, пришлось немного раскошелиться. А также
использовать знакомства. Зато получил ответ: речь шла о братьях-близнецах. С одним из
которых уже давненько был знаком я, а с другим – с недавних пор – ты. Это значительно
упрощало ситуацию. Как говорится, кесарю – кесарево, а Юпитеру – Юпитерово.
Да, знаешь, что в день неудачной попытки наезда ввело меня в заблуждение? Еще
одно, чисто случайное, совпадение. Клод, как я установил позже, буквально накануне
сбрил усы. Став визуально, по сути, Долком.
Некоторое время судьбы близнецов двигались параллельными курсами. Я при
твоем содействии (ты никогда, а, особенно, заболев, не любила не только
корреспондентов светской хроники и фоторепортеров, но и вообще малознакомых людей) устроил так, что Долка на вашу свадьбу с Клодом не пригласили. Но тянуть бесконечно
было нельзя. Рано или поздно моя встреча со вторым близнецом в вашем присутствии
могла состояться. И что, в таком случае, прикажете делать?!
Иными словами, все вернулось на круги своя. Чтобы я был спокоен и никто не мог
– даже гипотетически! – разрушить твое счастье, Долк должен был исчезнуть. Так
изначально расположились его звезды. Но если бы я только мог предвидеть, насколько
коварно расположились мои?!!»
– Не пойму, – закончив какие-то подсчеты на калькуляторе, – недоуменно спросил
Жуадга. – Зачем нам всю эту слезливую муть выслушивать?!
– Тут очень любопытная концовка, – ответил Окава. – Имеющая непосредственное
отношение к катастрофе вертолета. Не думаете же вы, что на основании, как вы
намекнули, «соплей», журналисты могли кардинально изменить точку зрения на причины
ЧП?
– Пусть продолжает! – положил для удобства и вторую ногу на стол Абунг. – Не
так уж много осталось.
– Продолжаю, – сказал Окава. И загундосил севшим голосом:
– «Милая Ирена! Тебе трудно будет в это поверить, но я нанял некоего отморозка
для убийства Долка. Киллер, без моего согласия, привлек к ликвидации еще одного типа.
Увы, все получилось не так, как планировалось.
166
Исполнители караулили Долка у его дома. На беду, еще до появления наемника, туда подъехал Клод. Именно в момент пребывания твоего мужа в доме брата, на посту
появился киллер. И когда твой супруг, выйдя, сел в «хардбург» его судьба была решена.
Ибо убийцы решили, что это... Долк.
Да, ту страшную аварию, о которой, нет-нет, да и пишут до сих пор, организовали
нанятые мною ребята. Однако погибнуть в ней, ты уже догадалась, должен был не Клод.
За роковую ошибку я заставил горе-исполнителей сполна расплатиться. Но это не вернуло
мне зятя, а тебе – обожаемого и обожающего мужа.
Чрезвычайно устал я, к тому же, наполнять бочку Данаид в лице заирской теневой
спецслужбы. Запутался настолько, что иногда уже сам не понимаю, какой я – настоящий, а какой – липовый. Когда столько лет живешь под двумя личинами – даже сознание
раздваивается, как змеиное жало. И каждая половина начинает функционировать
самостоятельно. Больше я так, право, не могу!
Поэтому принял решение – из этой командировки не возвращаюсь. Так что
пригласил горничную в дом не случайно. С нею хотя бы на первых порах тебе будет
легче. Пистолет со мной. Когда машина поднимется… Нет, не так! Еще взгляну
последний раз на Синие горы. А на обратном пути всажу обойму с зажигательными
пулями в бак с горючим (в вертолете он находится внутри салона). И отправлюсь на
небеса. Буду там молить Господа о том, чтобы мои коллеги на земле оставили тебя в
покое. Прощай!»
– Хочу обратить ваше внимание на следующую деталь: письмо сначала подписано
«Хлоуп». И лишь затем зачеркнуто и указано «Берц». Что свидетельствует – раздвоение
личности у бывшего агента присутствовало, как говорится, в полный рост.
– Получается, свое послание дочери он так и не отправил? – вопрос майора
прозвучал риторически.
Хотя он не преминул бросить довесок:
– Иначе бы оно не осталось в кармане френча…
– Пиджака, если быть точным! – уточнил, совершенно обнаглев, полковник. – Что
же касается сути вашего замечания, то таки да: видимо, в последний момент Берц-Хлоуп
передумал. Не хватило духу.
– Меня интересует более прозаичный вопрос, – вынырнул из полулетаргического
состояния генерал. – Выходит, мы доподлинно не знаем, отчего разбился вертолет. В
результате взрыва подложенного нашими людьми пластида или детонации бака с
горючим? И кто, в таком случае, отправил предателя на тот свет? Разведка? Или он
распрощался с жизнью добровольно? Прихватив заодно и пилота.
– Так точно, господин генерал! – щелкнул каблуками Окава. – И, если смотреть на
вещи объективно, никогда не узнаем.
Глава 88
В бунгало, расположенное на берегу небольшой речушки в полутора сотнях
километров от Киншасы, зашла стройная до поджарости африканка. Ладную фигурку
прямо-таки переполняла скрытая сексуальность. Волосы женщины украшала пурпурная
роза. Столь же яркой помадой были накрашены чувственные губы. Лицо же негритянки
симпатичным назвать было трудно. Нос торчал недогрызенной закопченной морковкой. К
тому же, дама явно страдала пучеглазием – скорее всего, в детстве перенесла базедову
болезнь, лечить которую начали с недопустимым опозданием.
На улицу она выходила, чтобы забрать корреспонденцию из раскрашенного всеми
цветами радуги почтового ящика, вкопанного у въезда на участок. Неподдельный интерес
у нее, судя по тому, как расширились зрачки, вызвало письмо со штемпелем «Кисангани»
(в главном городе провинции Верхний Заир жила ее старшая сестра). Едва вернувшись в
дом, хозяйка бунгало торопливо вскрыла конверт. С неимоверной жадностью глаза
167
поглощали написанные строчки. Вот и конец послания. Женщина, не выпуская письмо из
рук, задумалась. Потом, видимо, придя к какому-то выводу, с облегчением вздохнула.