Быстро приближающиеся шаги слышались все отчетливее и отчетливее: Лиза, дочь ее соседей, была уже совсем рядом, их разделяли считанные метры. Диана забежала в дом через окно, поранила правую ногу о стекло, но даже не почувствовала боли, потому что плач ее ребенка, что она вынашивала девять месяцев внутри себя, придавал ей огромную силу.
Диана уже была в гостиной своего дома аккурат в тот момент, когда соседская девочка ворвалась туда же, выбив остатки стекла, уцелевшие на нижней раме. Она всхлипывала и рычала, смотрела бешеными красными глазами на беззащитную Диану, двадцатипятилетнюю девушку, чья жизнь еще только-только началась.
Рывком Диана бросилась в сторону комнаты, где плакала ее малютка, надеясь на то, что успеет закрыть дверь комнаты до того, как хотя бы одна часть тела Лизы, будь то рука или что-то еще, окажется внутри.
Диана уже забежала внутрь комнаты, увидела маленькое розовое личико, синюю распашонку с зелеными динозавриками и двигающиеся из стороны в сторону маленькие ручонки. Диана схватилась за ручку двери, потянула ее на себя, но сил не хватило. Хрупкая, как это казалось Диане раньше, девушка набросилась на нее сзади, уложив на живот с такой силой, что позвоночник хрустнул. Диана уже чувствовала горячее дыхание на своей шее, когда раздался оглушительный хлопок, отразившийся звонким эхом от стен комнаты.
Диана ощутила, как хрупкое тело Лизы упало на ее спину, а затем скатилось в сторону, словно мешок с картошкой. Ее голова, а точнее то что от нее осталось, превратилось в месиво из плоти и мозгов, разлетевшееся по всей комнате, попавшее и на нее, и на маленькую Сашу.
Алексей подошел к жене, посмотрел на ее лицо и судорожно принялся вытирать его влажной салфеткой, вытянутого из кармана. Диана смотрела на него стеклянными глазами, в ее голове было тысяча вопросов, но она не могла выдавить из себя ни словечка.
– Кровь не попала в рот? – спросил Алексей. Было заметно как к его глазам подступают слезы. Диана не ответила, она лишь смотрела на мужа, не отводя взгляда.
– Дина! – более настойчиво крикнул Алексей, встряхнув ее.
– Нет, не думаю, не попала…
– Так попала или нет? Говори!
– Не попала, правда не попала.
Он закончил вытирать ей лицо и крепко обнял, буквально на несколько секунд, а затем бросился к Саше, которая так и не перестала плакать и кричать. Он посмотрел на свою дочь, и слезы градом полились по его щекам, и не было понятно – то были слезы горя или радости.
3. Саша Леонова
2031 год.
Снег крупными хлопьями падал на землю и быстро исчезал среди желтых листьев, покрывавших словно ковер всю лесную чащу. Солнце уже постепенно опускалось за горизонт, и синее небо с каждым мгновением становилось все темнее и совсем скоро грозилось почернеть как уголь, оставив светиться лишь звезды. Но пока небо еще было синим. Солнце, словно заботливая мать, нежно прощалось со всеми своими «детьми» в виде лесов, полей, лужаек и гор, поглаживая их на ночь своими лучами. Один такой луч почти добрался до маленькой лесной чащи, где раздавался мужской крик и волчье рычание. Близилась тьма.
Саша увернулась от прыжка волка аккурат в тот момент, когда одичалый волк почти вонзился своими клыками в ее грудь. Прыжок получился не совсем удачным, и она упала прямо на что-то твердое, ушибив ребра. Волк скользнул несколько сантиметров по сырым листьям, развернул морду в сторону девочки, а затем что есть силы рванул, готовясь для новой атаки. Саша понимала, что на этот раз увернуться ей не удастся; она лежала на земле, и времени на маневр просто не оставалось. Краем глаза она заметила, как отец все еще сопротивлялся натиску другого волка, разрывающего его правую руку, которой он защищался. Крики отца становились громче, и именно они дали Саше необъяснимую уверенность и желание не сдаваться и предпринять хоть что-нибудь, для того, чтобы отец перестал кричать от боли. Она подобрала копье, лежащее под ней, нащупала деревянную рукоятку и выставила его вперед, прищурив глаза. Она почувствовала, как тупой конец палки больно ударил ее по животу. Раздался собачий визг и булькающие звуки. Саша открыла глаза и увидела, как острие отцовского копья, поднятого ею, вонзилось прямо в глотку волка. В прыжке зверь упал прямо на конец копья. Морда была по-прежнему оскалена, пасть еще дергалась, пытаясь добраться до девочки, не обращая внимания на смертельное увечье. Черно-красная кровь лилась по древку копья, капая на одежду и землю. Волк взвизгнул, густая слюна потекла из его пасти, и он рухнул замертво на мокрые листья, продолжая судорожно сучить лапами.