Большое влияние они также оказали на формирование взглядов Томаса Мюнцера – весьма значительной фигуры немецкой Реформации. Томас Мюнцер учился во многих университетах, имел степень бакалавра теологии, отличался высокой образованностью, ученостью и красноречием. В 1520 г. после удаления из Цвиккау «пророков» он назначается ведущим местным городским проповедником. Он разделял антипапские взгляды Лютера, но, как и «пророки», был недоволен его политическим консерватизмом. Он мечтает превратить Евангелие в закон не только религиозной мысли, но и в орудие политической борьбы. Всей душой пылая ненавистью к окостеневшей римско-католической церкви, изучая Иоахима Флорского, Иоганна Таулера и других мистиков Средневековья, Яна Гуса и чешских таборитов, призывавших крестьян к борьбе против своих эксплуататоров, Томас Мюнцер порывает с Лютером и становится народным лидером.
Чтобы быть понятным массам, он обращается к языку эсхатолого-хилиастической доктрины, на котором он доходчиво и эмоционально выразил чаяния и надежды немецкого крестьянства, страдающего от тяжести крепостного гнета и открыто выступающих против своих мучителей – немецких князей и церковных феодалов. Мюнцер следует лютеровой формуле «оправдание только верой», но добавляет необходимость подкрепления веры земной практикой, понимая призвание христианина в очищении земного мира от греха, расширяя его до активной борьбы «истинных праведников» за установление на земле порядков Божьего царства без эксплуатации человека человеком. Как и гуситы, Мюнцер призывает крестьян не только верить, но и действовать: самим вершить суд Божий, воплощать в жизни евангельские идеалы своими руками. Недаром Ф. Энгельс называл программу Мюнцера программой «немедленного установления царства Божьего на земле»
Следуя эсхатолого-хилиастическим взглядам первых христиан, средневековых мистиков-хилиастов, Мюнцер объявил о скором наступлении конца мира и приближении царства Божия, пророком которого был он сам. Описывая это будущее царство, Мюнцер исходил в первую очередь из народных чаяний об экономическом равенстве, общности земли, об освобождении от всяких податей и налогов, от тирании властей и князей. «Мы все – братья, — обращался он к своим последователям, главным образом немецким крестьянам, — так как мы имеем одного отца в Адаме. Откуда происходит это различие в общественном и имущественном положении? Зачем нам изнемогать в бедности, зачем нам быть удрученными трудами в то время, как они (представители власти и зажиточные слои населения Германии – авт.) утопают в роскоши? Разве мы не имеем права на равенство имуществ, которые по самой природе своей созданы для того, чтобы быть разделенными поровну между людьми? Земля есть общее наследство, в котором и мы имеем свою часть, похищенную у нас. Разве мы добровольно уступили свою часть из отцовского наследства? В таком случае пусть нам покажут контракт, который мы заключили по этому предмету. Возвратите нам, богачи, жадные узурпаторы, богатства, которыми вы пользуетесь несправедливо. Мы имеем право на равное распределение даров природы, не только как люди, но и как христиане. В начале истории христианства разве мы не видим, что апостолы одинаково удовлетворяли нужды каждого верующего деньгами, которые приносились к их ногам? Неужели мы никогда не увидим вознаграждения этого счастливого времени, неужели мы, обездоленное стадо Христово, всегда будем в угнетении от церкви и светских властей?»146
Анабаптистские и эсхатологические идеи стремительно распространялись по всей Западной Европе. Они становились символами оппозиции. Отказ от крещения младенцев использовался как знак вначале антиклерикальной, антипапской позиции, как символ протеста вначале против католицизма, а затем и против официального государственного лютеранства. Учение о «Царстве Божьем» притягивало к себе политических бунтарей, ибо в то время даже самые актуальные социальные вопросы и проблемы обсуждались на языке религии. Вот почему в XVI в. воедино слились социально-политическая оппозиция феодальному обществу, анабаптизм и милленаризм, образовав тем самым легковоспламеняющуюся, взрывоопасную смесь. В роли детонатора выступали, конечно же, люди, остро чувствующие несправедливость мира, не могущие более терпеть отстраненность Церкви от человеческих страданий.
Последователей «цвиккаусских пророков» в те годы в Западной Европе было немало. Они прочно связали идею перекрещивания с обличением греховного мира, с ожиданиями скорого светопреставления и, главное, с призывом к простым людям не просто верить, но самим вершить суд Божий и не останавливаться ни перед чем для воплощения в жизнь евангельских идей, как они представлялись этим «пророком». Среди этих пророков» было немало талантливых, образованных людей, достигших немалых высот на иерархической лестнице общества и церкви. Один из них – Балтазар Губмайер – важная фигура анабаптистского движения в Западной Европе. Он оставил свою должность вице-ректора в Ингольштадте для своей революционно-проповеднической деятельности, приложил немало усилий, дабы поднять крестьян сначала в Вальдсхуте, затем в Швейцарии, затем в Моравии. Его сподвижником в Вальдсхуте был Ганс Гут, который, как и Губмайер, был осужден и казнен за то, что «возмущал простой народ и призывал подданных истреблять своих господ». В Вальдсхуте Ганс Гут проявил себя как самозабвенный пророк, пропагандируя перед массами идеи милленаризма и Евангелия революции и ненависти. Он громогласно заявил, что суд Божий «должен осуществляться мечом в руках подданных». Интересная деталь: он не только пророчествовал скорое светопреставление, но и определил его точное время – лето 1529 года.
Будучи в Страсбурге, Губмайер возглавил оппозицию против главы местной протестантской церкви Буккера и организовал местную общину анабаптистов, одним из лидеров которой был воинствующий хилиаст Мельхиор Хофман. Бывший последователь Лютера, Мельхиор Хофман затем переходит на эсхатологические позиции, много путешествует. В Стокгольме он издает сочинение, в котором заявил, что конец света наступит в 1533 году. (Интересное совпадение: за бунтарские идеи городские власти отправляют Хофмана в тюрьму именно в 1533 г.).
В те годы в Западной Европе образовалась настоящая цепочка «пророков» — хилиастов, призывавших простой люд к установлению Царства Божьего здесь и сейчас. Мельхиор Хофман крестил Яна Матиса, мало кому известного пекаря. Я. Матис заменяет арестованного Хофмана и возглавляет местную анабаптистскую общину в Страсбурге. Его эмоциональные проповеди глубоко взволновали местную паству. Себя Матис объявляет пророком Енохом, провозглашает скорое падение всех европейских тиранов и наступление Божьего царства на земле. Вскоре ему стало тесно в маленьком Страсбурге. Он разослал по всей стране двенадцать преданных ему «апостолов», которым поручил нести весть о грядущем апокалипсисе своим соотечественникам.
В 30-е годы особо напряженная социальная ситуация сложилась в Мюнстере, где наступил острый конфликт между низшими классами города и местной церковной и княжеской властью. Взамен недавно еще популярного лютеранского учения городская паства увлеклась революционной идеологией. Сперва отвергли крещение младенцев. Поэтому когда в Мюнстер из Страсбурга прибыли два «апостола», а затем и сам Ян Матис, то они нашли весьма теплый прием среди городских низов, изнемогавших от эксплуатации городских богачей и потому готовых к любым формам насилия. Ян Матис становится сперва идеологом, а затем и руководителем восстания в городе, в котором в феврале 1534 г. была создана коммуна, которая жестоко расправилась с городскими богачами и церковниками.