- Это далеко не те триста процентов, которые Вы мне обещали, - зашептал потрясенный барон дю Баллон де Перрон де Плафон.
- О, спасибо Ваше Величество, - с усилием ответил наш благородный гасконец, вертя монетку и с удивлением отмечая, что у монетки с двух сторон решки, а орла нет.
Наши герои, выходя от Карла, так хлопнули дверью, что в доме напротив молоко скисло (нахрен!).
- Вот ведь сука, дерьмо собачье, козел, баран, морда ослиная, задница, ублюдок, мать его! – дал выход своему гневу Д’Арнатьян, останавливаясь возле одного из автоматов по продаже презервативов.
- А ведь за череп этого герцога, педераста вонючего, музей предлагал три(!) пенса, а за скелет еще два, - с горечью отметил Потрос.
- Ты еще скажи, что из него надо было сделать чучело и продать музею восковых фигур, - проворчал гасконец.
- Что же ты раньше молчал! – воскликнул Потрос. – Можно было несколько шиллингов отхватить, запросто!
- Заткнись, то есть дай мне веревочку или леску, - ответил Д’Арнатьян, подкидывая однопенсовик и, словно прикидывая что-то, выхватил пистолет и прострелил монетку насквозь.
На противоположной стороне улицы какой-то прохожий скорчился от боли.
Д’Арнатьян продел леску в дырочку на монетке, воровато, с хитрой улыбкой, огляделся и начал раз за разом то опускать, то вынимать монетку из автоматического устройства по продаже презервативов.
- Этому трюку меня научил Амарис, - довольно заявил Д’Арнатьян, опустошив за последующие полчаса все запасы автомата. Мелочь, конечно, но все-таки, до тридцати процентов чистой прибыли, - добавил он, размахивая бизнес-планом.
- Мы на этом герцоге уже заработали около ста семи процентов, - заявил Потрос, угрюмо щелкая калькулятором.
- Ну, что же! Сто семь и тридцать – это целых сто тридцать семи процентов в день! – радостно заявил гасконец, делая пометки в своем блокноте.
- Было бы лучше, если бы мы получили триста процентов, - пробормотал барон Потрос.
- Мы бы получали вдвое больше, если бы ты поменьше болтал, - отмахнулся Д’Арнатьян, сгребая пачки резиновых изделий в мешок. – Пошли в комиссионку, барон!
- Может лучше взять под них кредит в банке? – наморщив лоб, спросил глупый Потрос.
- Заткнись, - согласился гасконец, - Только заткнись, пожалуйста!
Глава 15.
Спустя три месяца, Карл II стал королем Англии, и по совету одного из придворных занялся продажей презервативов на экспорт.
На презентации присутствовали и наши герои (за исключением Амариса), раздавая всем визитки из презервативов. Отос набивал карманы черной икрой, а Рауль прямо на банкете заколол двоих негодяев, обвинивших его в присвоении часов, лежавших у одного из них в жилетном кармане.
ЧАСТЬ II.
Вступление
В первой части нашей третьей книги, которая, несмотря ни на что, все-таки была написана, мы обошли вниманием жизнь французского двора (что читателей сей желтой книжонки нисколько не огорчило) и жизнь Амариса (что наших читателей огорчило). Ну что же, мать вашу, исправим эту досадную оплошность во второй части. Заранее приносим благодарность Великому Дюма, без которого никогда бы не были написаны и, что еще более важно, распроданы сии гениальные пародии. Кстати, по нашим сведениям, господин Дюма в настоящее время, бегает по тому свету, размахивая шпагой и, требуя вернуть его на несколько минут назад, так как ему надо заколоть пару-другую мерзавцев, которые написали, издали и распродали эти желтые книжонки.
Ну что же, готовы читать дальше? Поехали!
Как возвращаются короли.
Глава 16.
Итак, вновь Лувр. Его темные коридоры, наполненными безработными наемными убийцами, вычурные картины на стенах и королевская свита, состоящая по большей своей части из высокопоставленных проходимцев и фрейлин легкого поведения. До сих пор еще здравствует королева-мать Анна Австрийская, несколько отодвинутая от власти ее сыном, Блюдовником XIV. Молодой король, несмотря на некоторый недостаток ума и избыток самоуверенности, начал потихоньку восстанавливать былую популярность королевского двора. Проводимые изо дня в день пресс-конференции, листовки с призывами любить короля и крупномасштабные оргии, транслируемые по шестому каналу, заметно подняли рейтинг короля.
Но все бы так текло неспешно во Франции, если бы не Амарис. Принимая исповеди, он узнал о том, что у Анны Австрийской родились двойняшки, таким образом, у Блюдовника XIV был брат-близнец. Где находится этот брат, Амарису пришлось узнавать уже при помощи сыворотки правды и щипцов с каленым железом. Сопроводив внезапно умершего прихожанина в последний путь – на фабрику по производству собачьих консервов, отец Д’Эрблю скрылся в своей келье. Спустя десять минут, он вышел из кельи преобразившимся. Белый костюм от Версаччи, галстук от Папы Римского (тот долго его потом искал после одной из вечеринок), шляпа «а-ля капоне». Единственное, что было знакомым в его облике, так это очередная ржавая шпага с зазубринами на лезвии. Недостаток средств на свое долгое путешествие он возместил в ближайшем переулке, убедив двух прохожих в том, что жизнь на свете одна, а денег много.
Получив, таким образом, ассигнования на свою интригу, доблестный Амарис первым делом направился в ближайший ресторан, отмечать окончание великого поста. Оставим его пока в ресторане, где он уже начал бить бутылки об головы посетителей, а также обливать шампанским смазливых посетительниц; и вернемся в Лувр, где наш доблестный Д’Арнатьян прямо на балу поссорился с неким господином Шато-Коньяком, который нечаянно наступил на тень гасконца.
- Таких говнюков, как Вы, сударь, - кричал гасконец, - надо засовывать в пушку и поджигать фитиль.
- А ты еще на кладбище не собрался, папаша? – наглым тоном ответил подлый Шато-Коньяк, намекая на пятидесятилетний возраст нашего героя.