Еще бьется...
Лучи приветливого солнца с любопытством заглядывали в помещение сквозь жалюзи. Светило недоумевало и не могло понять, почему вдруг кто-то в такой потрясающий осенний день не желает покидать бетонных безжизненных джунглей и отказывается от щедрой дозы ультрафиолета. Ему не понять.
Линда лениво открывает глаза, слегка жмурясь от солнечных зайчиков, что весело скакали по стенам.
Ей бы хотелось, чтобы все это оказалось лишь дурным сном. Понять, что жизнь продолжается, а впереди лишь светлое будущее и неограниченный запас времени для них двоих. Но нет... Реальность слишком болезненна, жестокая и жадная, чтобы подарить еще один шанс. Девушка по-прежнему находилась в палате интенсивной терапии, снова и снова погружаясь в сладостный сон у кровати своего друга. В ее снах не было больничного запаха, не было этой койки и всех еще пикающих приборов. Во сне, в этот солнечный день, они отправлялись в парк, стелили на зеленой траве старую, доставшуюся по наследству от бабушки, клетчатое покрывало и устраивали пикник... только на двоих.
Так странно, она всегда считала Тома просто другом до тех пор, пока он не попал сюда. Почему-то все эти грани, существующие между дружбой и другими чувствами сами собой пропали.
Два месяца он лежит без движений. Два чертовых мучительных истязающих месяца ее мольбы, слезы не способны потревожить глубокий сон парня. Сейчас юноша кажется таким уязвимым, беспомощным... только от одного взгляда наворачиваются слезы. Желание встряхнуть парня и крикнуть ему в ухо, что несмешная шутка уже затянулась и пора бы ее заканчивать практически не контролировалось. Ведь... он такой... живой. Просто... усталый.
Сколько она помнила, парень всегда улыбался, был приветливым. Не было никакой проблемы, которую бы Том не смог решить. Его оптимизм не позволял вогнать тоску в его сердце. Его повседневные дни были просто наполнены светом и... жизнью.
Линда тяжело вздохнула и, взяв его холодную руку в свою, невольно поежилась.
- Это я виновата... все из-за меня, - девушка говорила, а нос начинало щипать. Слезы скапливались на глазах и вот-вот маленькими струйками прокатятся по щекам. - Прости меня и... очнись. Пожалуйста, очнись. Я все исправлю... я обещаю...
Слова, бесконтрольно срывавшиеся с ее уст, за все время уже стали привычными. Но она не прекращала их повторять, веря в то, что однажды он услышит ее и... все поймет. Простит...
Почему она говорит их? Почему сейчас?
Почему не год назад, откуда и берет начало эта история? Тогда, на осеннем балу, Том пригласил ее на танец. Она помнит, как нежно сжимал он ее руку, с каким восхищением он смотрел в ее глаза и... как искренне говорил те слова, что сейчас беспощадно пожирают ее изнутри. Это было самое красивое признание в чувствах, с каким она только сталкивалась.
А она... а что она? Линда испугалась и сделала вид, будто это все не более чем дружеская шутка. Дружба - вот ключевое слово, которым заклеймила она их отношения, очертила жирные границы и запретила их переступать.
Она не видела в нем того самого, а, может, не хотела видеть. Все было не так, как она планировала и мечтала. У брюнета не было тех шикарных блондинистых волос, которые должны были быть у ее первого парня. У него не кристально чистые голубые глаза, а темные... карие. Он не тот идеал, который ей был необходим.
Юноша не терял надежд и продолжал попытки достучаться до затуманенного пустыми мечтами разума девушки. Он красиво ухаживал, он проявлял заботу и внимание... но все попытки были просто напрасны. Линда не видела его. В ее голове был лишь набор идеального сочетания, где парень проигрывал по каждому пункту.
Год. Целый год девушка не давала ему никакого повода надеяться на что-то большее. Ей даже не хотелось пользоваться его влюбленностью. Ей было просто все равно на парня, готового всегда прийти ей на помощь.
Она часто с подругами устраивала вечеринки, где находила красивых накаченных спортсменов, готовых заплатить за выпивку и прикупить еще чего-нибудь. Это так весело, чувствовать себя красивой и желанной. И совсем неважно, что на уме у тех парней были совсем не те мысли, что у этого юноши. Было весело, а это главное.
Как-то раз, она задала вопрос молодому человеку, почему он думает, что любит ее. Она была уверена, что они не подходят друг другу и его эта одержимая влюбленность очень скоро испарится.
- Ты не можешь судить о чувствах, которые никогда не знала, - отвечал Том с печальной улыбкой на губах. - Я люблю тебя не за оболочку и тонны макияжа, без которого девушки просто не представляют своей жизни. Я любою твою душу.
Девушка не понимала этих странных слов. Как можно любить душу? Как можно любить то, что нельзя увидеть, пощупать. Ее нужно чувствовать. Но разве может ее душу чувствовать кто-то дугой, кроме нее самой?