— И правда, — тем временем не выпускал из своих рук проигравшую девушку тот, кому она объявила войну. — Крем.
— Пожалуйста, — прикусила та его губу. — Не сбрасывай меня!
— Ну, ладно, — выпустил он ее, — живи.
Та с радостью, не чувствуя подвоха, повернулась к нему спиной, решив вернуться на их место.
— Ха-ха-ха! — в это время проорал за спиной ее будущий муж. — Поверила!
— А-а-а! — Берг спохватилась слишком поздно.
Ее крики скрылись в воде, наградив всех сидящих рядом очередным всплеском.
— Франк! — пытаясь откашляться, бултыхалась посередине бассейна Полина. — Я тебя ненавижу! Урод!
— Ха-ха-ха, — смотрел на ее жалкие попытки убрать с лица мокрые волосы, Дмитрий.
Вытянув над собой руки, расправив спину, он осмотрелся по сторонам.
— Эй! А ты что там завис?
День был потрясающе хорош, впрочем, как все те, что они провели в этой стране. В государстве, которое подходило им по определенному своду законов, в котором было удобно.
Насколько они здесь? Как долго будет продолжаться их круиз, их залечивающий раны отдых?
Именно над этими вопросами рассуждал тот, кто смог каким-то незаметным образом выбиться в лидеры их стаи, тот, кто не имея ни одно возражение в свой адрес, встал у руля.
— Хэй! Чувак! — раздалось рядом с ним, — ты чего тут стоишь один?
К нему поднялся тот самый, что заметил его снизу.
— Па-а-аш?
Услышав свое имя, молодой человек повернулся к говорившему.
Эта привычка — растягивать гласные в имени, выработалась у его напарника далеко не сразу, верней, совсем недавно.
— Да просто так, — ответил ему тот, что казался неприлично высоким. — Стою, рассуждаю.
— Над чем?
Павел пристально посмотрел в глаза своему собеседнику.
Тот моментально все понял.
С его лица исчезла улыбка.
Теперь стало понятно, что все, что происходило на этаж ниже, было концертом, показательным выступлением для остальных. На самом деле этот человек погибал. Погибал в недосказанности. Именно это прочитал в его глазах Павел.
— Над чем думаю? Над будущем.
После ответа, он повернулся к океану.
Кроме разговоров, доносившихся до них снизу, со стороны компании ребят, не было ни одного источника шума.
Океан был спокоен.
Ветра почти не было.
Оба парня стояли на мостике, сжав обеими руками белоснежные перила.
Дмитрий, глаза которого были спрятаны от солнца темными очками, которые он спустил на лицо, стоило Павлу отвернуться, еле заметно морщился.
Повисла пауза.
— Паш.
Но Мятежный никак не прореагировал на свое имя.
Он думал, как ему начать запретный разговор. Стоит ли в очередной раз предпринимать попытку?
— Паш, мне жаль. Мне искренне жаль, что так вышло.
Мятежный вздохнул. Это было его больным местом. Хоть он и лечился от этого кошмара с помощью той, которая единственная из всех знала его мысли, но от недосказанности между ним и его собеседником, от той стены, что возникла после того, как они вместе присоединились к ребятам, становилось с каждым днем хуже.
— Я знаю. Знаю, что тебе жаль.
Молчание.
— Она выкарабкается. Это было сделано ей от отчаяния. Из-за страха того, что ты вновь останешься. Она захотела уйти, чтобы не мешать тебе. И слава Богу, — говоривший переступил с ноги на ногу, — у нее это не получилось. А теперь, когда там все копают, я думаю, ее оправдают. Она ничего не знала. И у них наша запись.
Выдержав пристальный взгляд Мятежного, Франк повернулся в сторону солнца.
Внизу, на нижней палубе, разворачивалась не шуточная борьба. Сразу три девушки пытались утопить единственного, оставшегося с ними на свой страх и риск, паренька.
— Вы что, охренели? — возмущение Андрея тонули в чистой воде бассейна.
— Топи! Топи его! — громче всех кричала загоревшая Берг.
Неподалеку от них, в вентилируемой, защищенной от солнца зоне раздалось недовольное гавканье. Некоторые из членов команды не могли позволить себе плескаться под палящими лучами, предпочитая лежать в теньке под холодным потоком воздуха.
Наши герои будто бы существовали отдельно, отдельно от всего мира.
У них была своя жизнь, свои правила.
— Как ты? — решив рискнуть, в это время произнес Паша. — Как ты сам?
Дима опустил голову.
Он не хотел отвечать на этот вопрос. Так же как и на все остальные. В последнее время, стоило им всем встретиться, он избегал вопросов ребят. Верней, избегал лишних разговоров.
Те, моментально узнав, что произошло, зная каков он, предпочитали не лезть к нему, делая вид, что ничего не было.