— Спасибо тебе, — чувствуя, что Франк не даст ему закончить произнес Паша, смотря на него.
Дима плотно сжал челюсти.
Мятежный видел, что Франк не может справиться с собой.
И он вновь видел его слезы, как тогда, когда они вместе переживали смерть Саши.
Отвернувшись, Франк вытер лицо ладонью.
— Дим, — позвал его Паша. — Я не знаю, что тебе сказать, как тебе объяснить то, что я чувствую. Как мне описать… Как, — Мятежный не мог подобрать слова. — Мне кажется, их будет недостаточно… Но я хочу чтоб ты знал, как я благодарен тебе за то, что ты… — повисла пауза. — Был рядом со мной. До самого конца, — четко произнес в тишине Павел. — Я боюсь думать, что я сирота, что я теперь на всю жизнь вырван из нашей страны, города, что я один, но этот шанс, эта новая жизнь у меня благодаря тебе. Если бы не ты…
В это время Дима повернулся к нему.
— У меня бы ничего не было. Меня бы не было. А эти кошмары…
— Я почувствовал, — перебил его Франк, хриплым голосом. — В тот момент, что что-то меняется. Меняюсь я. Навсегда, — он говорил в пустоту, растягивая слова. — Я почувствовал, как умирает часть моей души. Ведь я забрал у человека жизнь. Кто я такой? Какое я имею на это право? Я осознал это, только когда прошел первый испуг, когда кожа не желала прекращать чувствовать давным-давно выброшенный мной пистолет. Я точно знаю, — посмотрел он на Павла, — что изменился. Я знаю, что какая-то часть во мне умерла. Навсегда почернела. Испортилась.
Он прищурился.
Паша внимательно смотрел на Дмитрия.
Они оба изучали друг друга.
— И я очень боюсь, — перешел на шепот Франк, чувствуя, что нервы снова подводят его, — но я знаю, что поступил бы так раз за разом. Во мне борются две крайности. Одна часть меня осуждает и гнобит, а вторая убеждает, что я…
Молчание.
— Пускай лучше часть меня, чем вся твоя жизнь.
Паша крепко сжал кулаки.
— Ты не один, — наконец-таки произнес Дима.
Мятежный едва заметно приподнял голову.
— Я пообещал ей, — Дима поднялся с кровати, — и выполнил то, что она просила.
Паша непонимающе смотрел на него.
— Ты часть моей семьи, Мятежный, — засунул руки в карманы шорт, Дима. — Ты давно ей стал.
Оставив Павла, он вышел из комнаты, направившись на капитанский мостик.
Вернувшись на прежнее место, облокотившись на перила, прикрыв глаза, Дмитрий повернул лицо прямо на солнце. Солнечные очки остались в каюте.
Ребята продолжали веселиться.
— Я так сильно ненавидел тебя, — раздалось рядом с Димой.
Мятежный неслышно подошел к Франку. — А ты стал для меня лучшим другом.
Дмитрий закусил губу, отвернувшись от ярких лучей.
Вместе с Павлом они стояли на палубе, посреди теплого океана.
Мятежный, по примеру Дмитрия, схватился за ограждение.
Переведя взгляд на его руки, Дмитрий ударил кулаком по Пашиному предплечью.
— Это моя часть перил!
Мятежный перевел на него взгляд.
— Кто тебе это сказал?
Хватившись за ограждение, он толкнул Франка в бок.
— Ты, сука, — попытался тот отомстить ему, ударив ногой по пятой точке.
Предугадав это, Паша увернулся, вместе с этим поставив сопернику блок.
Вцепившись друг в друга, они замерли, столкнувшись лбами.
Секунда.
Отпустив друг друга, они опустили руки.
— Больше не слова, — склонив голову произнес Франк.
— Хорошо, — кивнул Павел.
— Без всяких лиричных моментов, — направил в его сторону указательный палец Дмитрий. — Меня от них тошнит.
— Ты дорог мне, — схватив его за руку ответил Мятежный.
— Шторм!
— Франк!
Зеленоглазый прищурился.
Повисла пауза.
— Если я скажу тебе тоже самое, мы будем смотреться как геи, — скривил лицо Дмитрий.
— Что? — опешивши, отстранился от него Павел.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Дима.
— О Боже! — закатил глаза Мятежный. — Ты даже этот момент умудрился загадить!
— Ха-ха-ха! Пошел ты!
— Я серьезно, — округлил глаза Павел. — Я тебе говорю, что…
Он не договорил.
Это было очень скованно и нелепо, но кое-как подступив к нему, еле-еле обняв, Дима постучал Мятежного по спине.
— Ха-ха-ха, — в этот раз Паша не смог сдержаться.
— Ну что ты ржешь? — покраснел Франк. — Я же правильной ориентации!
— А-а-а! — закрыл лицо ладонями Паша. — Финиш! Ха-ха-ха!
— А так, есть надежда, что нас никто не спалит! И не слова никому о том, что я прикоснулся к тебе! Ни единого слова!
— О чем? — раздалось позади него. — Что ты собрался опять утаить?
Молодые люди посмотрели в сторону говорившей.