Кей уже пытался связаться с ней после их последней встречи, когда они обменялись контактами, однако у Мураками (да и у него тоже) был такой забитый график, что выкроить время оказалось довольно проблематично. Затем последовала череда всевозможных потрясений, и Кей почти забыл про это дело, но вот девушка сама вышла на связь и предложила встречу в любое удобное время.
Правда, с некоторыми условиями.
Во-первых, последняя должна была состояться у неё дома.
Во-вторых, он обязательно должен был прийти в маске.
Последнее требование могло показаться немного странным, однако на самом деле причина его была прозаичной. Мураками заболела и не хотела заразить своего гостья. Собственно, именно поэтому у неё и получилось выкроить для него свободное время. Сложно следовать своему привычному графику, когда лежишь, прикованная к постели.
Кей решил воспользоваться предложением, хотя и не совсем понимал, что именно собирается спрашиваться во время намечающегося интервью. Ему приказали приглядывать за девушкой и доложить, если с ней свяжутся Они, обитатели мира мёртвых, и попытаются ею завербоваться. В таком случае черепаха примет надлежащие меры.
Какие? Без понятия.
На самом деле это немного теребило его совесть. Кей всё ещё не знал, что именно «Стражи» — глупое название — делают с так называемыми «ходячими». Что черепаха, что Сенсей старательно уходили от этого вопроса. Они говорили, что Стражи никого не убивают, но это, во-первых, могла быть ложь, — Кей давно понимал, что их организация была далеко не такой белой и пушистой, какой её видел тот же Сунохара, — а с другой полуправда. Опять же, ходячие якобы уже были мёртвыми, а значит, если отрубить одному из них голову, формально это не будет считаться за убийство.
Разумеется, это был полный бред.
И вообще, как ходячий может заболеть, если он уже мёртвый? Может мёртвая плоть подхватить простуду? Кей задумался об этом, и в этот самым момент перед ним открылась дверь, и на пороге показались две большие немецкие овчарки. Он отпрянул. Собаки было проследовали за ним, как вдруг из прихожей раздался голос, который одёрнул их, точно поводок:
— Вольтер, Гегемон, назад.
Собаки повернулись и вместе, ударяясь о бока друг друга, вернулись в помещение.
Кей выдохнул и посмотрел на девушку с длинными чёрными волосами и белой маской на светлом лице, которая стояла посреди прихожей.
— Здравствуйте, — сказала Мураками. — Обувь можно оставить под левой полкой.
— Понял, — сказал Кей, мечась между волнением и некоторым раздражением, в которое его немедленно вогнал её тон.
Сперва она провела его в ванную — чтобы он помыл руки, — а затем — в зальную комнату. Всё это время Кей поглядывал по сторонам и дёргал носом, принюхивался, однако если здесь и был трупный запах, почувствовать его через маску, пропитанную антисептиком, было невозможно.
Кстати… Кей нахмурился. Может, именно поэтому она заставила его надеть последнюю? А болезнь была не более чем отговоркой? Кей пристально посмотрел на девушку, которая в это самое время присела на диван перед телевизором, — её осанка была выверенной до миллиметра, — и прокашлялась.
— Чай? — вдруг предложила Мураками.
Кей пришёл в себя, прекратил разглядывать её лицо и посмотрел на две фарфоровые чашечки, которые стояли посреди мраморного столика.
— Нет, спасибо, — сказал он ещё прежде, чем подумал, что пить что бы то ни было в этом доме было предельно опасно.
Мураками кивнула, поправила маску и пригубила свою чашку.
— Можете начинать, — сказала девушка, когда снова поставила её на стол.
— Начинать?
— Интервью.
— А, да… точно, — опомнился Кей и достал из кармана блокнот, в котором заранее, пока ехал в метро, расписал, что именно будет спрашивать, чтобы интервью получилось в достаточной степени правдоподобным.
В большинстве своём он просто переписал стенограммы своих собственных общений с прессой.
— Так, как…
— Но сперва мне бы хотелось самой задать несколько вопросов, — вдруг сказала Мураками.
Кей опешил.
— Вы не возражаете?
— Нет.
— Хорошо. В таком случае можете сказать, почему я вас интересую?
— А?
— Я понимаю, что мои финансовые обстоятельства и семейное положение могут вызвать определённый интерес у прессы; тем не менее, мне кажется, что одного интервью должно быть вполне достаточно.