Море было холодное, серое, подернутое мелкой дождевой пылью, окутанное туманом. Туман, казалось, придавил воду своим плотным пологом, море было почти беззвучно.
Все скамейки на бульваре были мокрые, даже негде было присесть. Меня раздражала сырость, раздражал робкий вид Аси, ее молчание, ее застенчивые улыбки… «Так от скуки и заснуть не долго… Она, поди, сама давно ждет от меня решительных действий. Иначе зачем бы она таскала меня на берег моря? Раз ходит, значит ничего не боится, значит на все решилась».
Ася стала мне рассказывать, как она в детстве боялась гусей. Не дослушав ее, я неожиданно и, наверное, грубо обнял ее и хотел поцеловать, Ася отвернула от меня лицо, напряглась вся, как струна, и вырвалась из моих крепких объятий. Она оказалась очень сильной.
Вырвалась, сполз с ее головы шарф, со звоном покатилась по мокрому блестящему асфальту большая черная пуговица с ее пальто.
В смятении она наклонилась якобы за пуговицей, просто ей хотелось подальше отойти от меня. Я видел, она боялась меня. Она подняла пуговицу и в нерешительности остановилась в трех шагах от меня.
Разыгрывая из себя обиженного, я сказал:
— Я думал, что мы с тобой любим друг друга. Тебе, чтобы поцеловаться, видно, надо мамино разрешение. Я понял, ты просто от скуки ходишь со мной. Поищи другого дурачка. А я, не бойся, найду девушку, которая будет меня искренне любить. Не так, как ты! Прощай!
Всю эту мою длинную речь Ася выслушала молча, опустив голову, крутя нитки, оставшиеся на месте оторвавшейся пуговицы.
— Прощай! — повторил я и быстро пошел в глубь бульвара.
— Рашид! Слышишь, не уходи! — крикнула мне вслед Ася.
Я шел, не оглядываясь, я был уверен, что Ася побежит за мной. И не ошибся, скоро услышал за собой ее торопливые шаги.
— Подожди! — звала меня Ася. Но я шел, шел, не оглядываясь, в глубь бульвара. Нарочно шел в сторону безлюдную, где деревья росли особенно густо.
Мне хотелось испытать Асю, ее чувства. Ася догнала меня и крепко ухватилась за мой рукав.
— Подожди! Прошу!
Я остановился, сурово и пренебрежительно спросил:
— Ну что?
— Разрешаю, — сказала чуть слышно Ася.
— Что? — спросил я грубо и надменно, будто бы не зная, не догадываясь, о чем идет речь.
— Разрешаю, — повторила Ася и всхлипнула.
— Что разрешаю? — ломался я.
— Целуй, — и она замерла, приподнявшись на цыпочки, лицо у нее стало, как меловая маска.
— О, нет! — засмеялся я. — Прости, но я не могу целовать по заказу, я привык целоваться с девушками тогда, когда мне этого хочется.
Ася качнулась, словно от удара, и на глазах у меня стала маленькой, словно она согнулась надвое.
А я, насвистывая модную песенку, пошел к фонарю, оставив Асю плакать одну в темноте.
Я был уверен, что завтра Ася, еще более порабощенная, сама прибежит ко мне в общежитие. Но Ася не пришла ни в тот, ни на следующий день. «Ничего, поломается и придет, никуда не денется, девчонки и не такое могут прощать. Любить только сильнее будет», — убеждал я сам себя.
Я несколько раз встречал Асю в институте. Она держалась как-то совсем независимо и смотрела на меня, как смотрят на стены, лестницу и прочее. Меня это начинало интриговать, а главное — я вдруг каждый раз при встрече с ней и каждый раз с новой силой стал замечать, как привлекательна Ася, как завидно она выделяется среди других девчонок. Я уже стал скучать без Аси, меня вдруг все перестали интересовать, я хотел видеть только одну Асю.
Я решил к ней в общежитие сходить сам. «Правильно она делает, что бережет свою девичью честь», — одобрил я ее. «Я ее первый обидел, я первый должен и прийти с повинной».
В тот день я получил из редакции гонорар и был очень добр и весел.
Ася вышла из общежития на мой зов не сразу, она очень долго заставила себя ждать. Я уже решил уходить, когда мелькнула знакомая фигура. По лестнице мне навстречу спускалась Ася. Подошла ко мне, тихо сказала:
— Давай выйдем на улицу!
Я обрадовался: «Значит, думаю, мир! Вот и все, а ты боялся».
Вышли мы на улицу, она так спокойно оглянулась вокруг и говорит:
— Мы с тобой больше не знакомы, зачем ты пришел? Мы с тобой больше не знакомы и никогда знакомы не будем!
Посмотрела на меня так, что я сразу язык проглотил, посмотрела, повернулась и пошла в общежитие. А я остался на улице.
Хорошую пощечину дала мне Ася. Пошел я от нее в тот вечер и напился. Встретил одну свою знакомую и конец вечера провел у нее, по тогдашним моим понятиям, превесело.