- Погулять. Лене нужен свежий воздух, да и погода хорошая. На предстоящие полчаса дождя из риса не ожидается?
Старуха поджала губы.
- Вам запрещено выходить из дома.
- Запрещено Лене, а не мне. Девочка будет со мной, так что все в порядке.
Алевтина Сергеевна свела седые брови на переносице, готовая любыми способами задержать в стенах дома.
- Вот и готово, - сказала я девочке, игнорируя ворчливую старуху.
Накинув на девочку шарф, мы спустились в холл, направляясь к выходу.
- Телефон возьмите! - прошипела старуха, бросив мне мобильный телефон. Тот ловко оказался в моих руках. В детстве я любила спорт и физические нагрузки. Особенно волейбол.
- А папа не будет ругаться? - подала голос Елена. Я спустилась к ней на корточки, поправляя розовую шапочку. Карие глазки смотрели на меня с надеждой и...верой. - Тебя не будет. Обещаю зайчонок.
Девочка приободрилась, появился румянец на щеках. Елена была замечательным ребенком. Я боялась, что с ней будут проблемы, ведь вначале она казалась капризной и избалованной. Ладно, может я слегка и приукрасила, но девочку я полюбила. Подняв на руки малышку, мы побрели в сторону городского парка. Особняк Минаевых располагался в районе новостроек, недалеко от центра города. Я закрывала и открывала рот, разглядывая дома, идущие вдоль по улице. Интересно, чем Андрей Дмитриевич зарабатывает, раз позволил себе огромный дом в богатом районе. Не мое это дело, - одернула я себя.
Гуляли мы около двух часов. Время приближалось к восьми часам вечера. Девочка на руках давно заснула. Мне было хорошо, словно я давно знаю малышку. Елена, доверчиво опустив головку на плечо, едва слышно посапывала.
Я улыбнулась. За много лет одиночества, я обрела свой дом. Смешно, первый день работаю, а в голову лезут подобные мысли. На улице начался снегопад. Подставляя лицо снежинкам, я глубоко вдохнула морозный свежий воздух.
Улица кипела жизнью. Ее не страшил ни снег, ни темнота. Люди спеша забегали из магазина в магазин, скупая новогодние подарки. Не помню, когда в последний раз получала подарки. Моя жизнь полностью изменилась, едва исполнилось семь лет, оставив привычную жизнь далеко позади. Временами я завидовала малютке спящей на руках. Только дурак не заметит, как любит ее отец.
Я усмехнулась.
Покачав головой, сгоняя грустные мысли, я, намереваясь вернуться в дом, встала как вкопанная. На двери музыкального магазина висел плакат и не абы кого, а моего шефа! Андрей Дмитриевич стоял в центре группы парней из троих человек.
- Поддержим возвращение группы "Семь жизней", - прочитала я надпись на плакате. - О Господи.
- Тебе он не поможет.
Все тело онемело от голоса за спиной.
- Поправь меня, какую часть - не выходи из дома, ты не поняла?!
- Я... - прошептала я еле слышно.
Не дожидаясь ответа, меня грубо развернули, с силой схватив за локоть.
Зеленые глаза задержались на спящей девочке на руках. На секунду в них вспыхнул злобный блеск, но тут же погас.
- Что это?! - почти агрессивно прорычал Минаев. Андрей Дмитриевич прожигал меня глазами, надеясь, чтобы я провалилась сквозь землю.
Держась храбро, я не опустила взгляд.
- Ваша дочь.
- Я знаю, что это моя дочь. - Хмыкнул мужчина невесело. - Я спрашиваю: какого черта она с вами?
Теперь мы перешли на Вы?
- Я говорил, оставаться дома?!
- Не кричите! - пожурила я Минаева. - Перестаньте орать! Мы привлекаем слишком много народу.
И, правда. Вокруг нас собралось, по меньшей мере, десять человек, наблюдая за "семейной" сценой. Молча, Андрей Дмитриевич быстро потащил меня к машине, стоящей недалеко от выезда из магазина, не ослабевая хватки. Он с такой злостью толкнул меня в салон на пассажирское место, что я чудом успела пригнуть головку малышки, чтобы та не ударилась. Минаев аккуратно забрал из рук малышку, будто не он секунду назад мечтал снести половину города, и уложил ее на заднее сидение, закутав пледом.
Так же молча, мы выехали на дорогу, Андрей несся по городу, легко маневрируя между машинами. За окном пейзаж сменялся один за другим. Город я знала не очень хорошо, но догадывалась что мы уже далеко за домом. Воздух в салоне вибрировал от напряжения, готовый вот-вот взорваться. Я не смела, произнести и звука.
Вдруг Минаев резко затормозил, от чего меня качнуло вперед.
- Убирайся, - спокойный голос Минаев до чертиков напугал меня. Отстегнувшись, я вылезла на улицу. - Если, еще раз я увижу твою морду, тебе не сдобровать.
Я сморщилась от несправедливой ненависти, не решаясь закрыть дверь. Игнорируя все оскорбления, от чего-то хотела поделиться с этим мужчиной новостью, которая как я надеюсь, сменит гнев на милость.
- Утром Алевтина Сергеевна рассказала, что ваша дочь не говорит ни с кем, даже с вами. Я сама перешла границы и признаю вину, но сегодня Лена со мной...
- Тамара, - прервал Минаев голосом, в котором звучала неприкрытая угроза, - если вы сейчас же не закроете дверь с обратной стороны, я сделаю то, от чего мы оба будем сожалеть.
Сердцем понимала, Минаев открыто угрожает, грозясь сделать что-то очень плохое, но тело невольно задрожало от...искушения. Мои глаза расширились. Ни разу за последние семнадцать лет не думала подобное о мужчинах. Минаев нетерпеливо захлопнул дверь, двигатель мощно зарычал и машина, взвизгнув шинами, скрылась в темноте.
Слезы наворачивались на глазах. Шмыгнув носом, сунув замерзшие ладони в карманы пальто, я заревела.
Я осознала три вещи. Меня привезли в городской отель, без гроша в кармане, бросив как нищенку; меня только что уволили и, в-третьих: телефон, отданный Алевтиной Сергеевной, надрывно вибрировал в кармане пальто.
Минаев вошел в кафе местной гостиницы, безошибочно найдя мой столик. Я сидела в углу, примостившись в месте часто называемым камчаткой, тихо попивая воду.
Андрей, усевшись за соседний стул, брезгливо посмотрел на стакан и подозвал официанта. Парень появился из ниоткуда, ожидая заказа.
- Как обычно?
Андрей Дмитриевич кивнул.
- Только два. И с сахаром.
Быстро сделав пометку в блокноте, официант, кивнув Минаеву, ушел выполнять заказ. Это навело меня на мысль.
- Выходит, вы здесь частый гость.
- Назови причину, почему я должен тебя не увольнять? - мрачно произнес Минаев, расстегивая верхнюю пуговицу кашемирового пальто.
Ох. Как я мечтала уйти от подобной темы. Сетуя на характер Минаева, я боялась произнести слово, не выведя того из себя. Когда я ответила на звонок, не ожидала услышать Минаева. Где - были его слова, и я сразу поняла, о чем он, назвав кафе гостиницы, у которой Андрей Дмитриевич меня бросил.
Глотнув воду, я собралась с мыслями.
- Я хороший работник?
- Не играй со мной, я предупреждал, - невесело улыбнулся Минаев, - так почему? Ответь.
- Как я уже говорила, - неуверенно начала я, смотря на стакан с водой время от времени поглядывая на Андрея Дмитриевича. Он сидел, сложив руки на столе, посматривая на меня.
- Утром стару... Алевтина Сергеевна сказала, что ваша дочь Лена не разговаривает.
Не услышав ничего в ответ, я сбивчиво продолжила:
- Я, правда, не знала, хотя мне показалось странным обращение девочки к домашним. Вечером она не говорила со мной, и я не придала этому значения, но утром все стало на свои места. - Я сделала паузу, - сегодня она разговаривала как нормальный трехлетний ребенок, понимаете?!
Не знаю от чего, но слезы наворачивались на глазах, грозясь выйти наружу.
В это время официант принес нам заказ и так же тихо удалился.
- Поверьте, Андрей Дмитриевич, - мой виноватый голос, разжалобил бы самого Цезаря. - Понятия не имею, почему девочка предпочитает разговаривать со мной, чем...
- Давайте, скажите это вслух. - Теперь я действительно не понимала, почему он злиться.