Дима видимо понял, что сболтнул лишнего, но меня понесло.
- Счастье не только подразумевает богатого мужа или "папочки". Счастье это такое место, где тебе хорошо, где твой истинный дом. Поскольку в Армавире делать больше нечего, я перебралась в Краснодар в поисках работы и своего места.
И заработать денег. Но это ему знать не обязательно.
Кажется, Дмитрий удовлетворен ответом. Его поза покинула напряжение, вернувшись в тот безмятежный вид ловеласа.
- Ты красивая, - вдруг произнес он, уперев руки в бока. - Андрей никогда не приводил в дом...
- Красивых?
Он замялся.
- Да... Видишь ли Тамара, он человек со сложным характером и вижу по твоим глазам, ты уже познакомилась с ним, - Дмитрий замолчал, подбирая слова, - Андрей многое перенес жизни.
- Этим и объясняется, - обвела я рукой кухню, - этот бардак?
Но мы оба поняли, о чем я.
Хлебнув чай, Дмитрий поперхнулся.
- Пропади все пропадом! - между смехом, выговорил Колчин, - ты начинаешь мне нравиться, зайка.
Я нахмурилась.
- Не нравиться "зайка"? - притворно вздохнул, - ладно. Договорились, будешь крошкой. И мне пора идти. Андрея как я понимаю, дома нет?
Я встала из-за стола, убирая посуду.
- Он уехал еще рано утром.
- А...черные делишки. И не волнуйся, ничего криминального.
Этих мужчин связывает одно - умение угадывать мои мысли.
Я насупилась.
- Ну ладно, было приятно познакомиться с тобой, - нотки в голосе приняли сексуальный характер, от чего мне стало жаль Диму. - Тамара.
- И мне, - он уже стоял у порога, как мои губы прошептали: - мама Лены, она...
Тот остановился, словно врезался в кирпичную стену и повернулся ко мне. Я уже пожалела о своих словах. То, что читалось в этом взгляде...невозможно описать как злость. Бешенство. Чистое бешенство.
- Что ты о ней знаешь? - прошипел Дмитрий, быстро сокращая расстояние между нами. Вот он был у дверей, и в следующую секунду больно хватает меня за плечи.
- Что?!
Страх и паника, долго скрывавшиеся во мне, вопят от счастья, готовые выйти наконец-то, на свободу. Дыхание учащается, тело охватывает дрожь, переходя в лихорадку. Горло сдавливают тисками, душа переноситься на семнадцать лет назад, когда я...я...
- Тамара?! - Дмитрий ударяет меня по щеке, - Тамара очнись!
Вырываясь как дикая кошка, я пытаюсь закричать, но голос не поддается. Нет только не это, не опять! Мне некуда бежать, некого позвать на помощь...он уже близко. Кто - нибудь помогите!..
- ТАМАРА!
Вдруг мое лицо обливают ледяной водой. Перед глазами стоит обеспокоенное лицо Дмитрия, побелевшее то ли от страха, то ли от злости. Я не знала.
Резко отстранившись от Дмитрия, я обхватила свое тело руками, глядя в мраморный пол.
Тело сотрясает мелкая дрожь, зубы стучат как от холода.
- Ты...тебя...Господи, - сипло прошептал Дима.
Больше не в силах здесь оставаться, я убегаю в свою комнату, со страхом осознавая - Дима все понял без слов и не пытался остановить.
Захлопнув дверь и привалившись к ней спиной, я оседаю, на пол давясь от слез.
- Боже...что мне делать?! - горько всхлипываю я, пытаясь сдержать воспоминания. Почему сейчас? Почему это вообще случилось со мной.
- Мамочка...
Мой тихий шепот повис в темноте, уводя на семнадцать лет назад. Во время, когда для меня все кончилось. Во время, когда я умерла...
3
Семнадцать лет назад, город Армавир
Я
стояла на крыльце нашего обветшавшего дома. Мама стояла на кухне, что-то готовя на ужин. А папа ушел в город по своим делам. В моем возрасте родители не говорят куда уходят. Лишь утром, собирая меня в школу, мама объясняет, что папа встретит меня после занятий и приведет домой.
Моя мама красивая женщина. Золотисто-русые волосы волнистыми кудрями водопадом струились по спине. Сосед по дому, его зовут дядя Вова, называет маму малышкой или красивой крошкой. Часто от таких слов папа в не себя бьет мамочку, называя ее шлюхой или продажной тварью. Честно не знаю, что означают такие слова, но что-то плохое. Я не пыталась помочь маме от папиного гнева, зная, что ей достанется еще больше и будет ходить с синяками.
Однажды мама пообещала, что мы уедем с ней вместе в город Краснодар к ее брату. С тех пор прошло два года, и я отчаялась. Я видела, как мама страдает, но ничем помочь не могла.
Схватившись маленькими ручкам за грязное розовое платье, я подошла к маме и дернула ее за подол юбки.
- Мамочка, а когда мы уедем? Ее голубые глаза смотрели на меня. Мама не любила плакать, но сейчас в ее глазах стояли слезы. Нож, что она держала выпал из пальцев, мама опустилась ко мне на колени.
- Милая моя Тамара, - бормотала она, захлебываясь слезами, прижав к груди, - скоро, скоро уедем. Обещаю.
Я обнимаю в ответ, зная, мы останемся с папой на следующее утро, и на последующее. Почему никто не спасет нас?
Спустя два часа я сидела за столом на кухне, делая уроки. Наш дом очень маленький всего две комнаты. Моя и родителей. Обычно я занималась в своей, но папа выгнал меня, сказав, что хочет спать.
Я не капризничала и ничего не ответила. Знала, что пустая трата времени и боялась получить кулаком по лицу, объясняя учительнице, откуда появился синяк.
- Сука! А ну иди ко мне, падлюга. - Орет папа из моей комнаты. - София!!!
Я писала ответ к задаче по математике, когда дверь из моей комнаты распахнулась, едва не сорвавшись с петель. Мама, сидела на диване, смотря телевизор, не обращая на папу внимания. Я сжалась в комок, увидев бешеный взгляд отца.
Он не был красавцев, как мама. Его толстое брюшко напоминало мне проглотивший футбольный мяч, а лицо как у поросенка. Серые глазки, завидев маму, грозно сверкнули.
- Я к тебе обращаюсь, тварь!
Папа быстро идет к маме, брызгая слюной и сжимая какую-то бумагу.
- Какого хрена у нас долг в пять тысяч! Отвечай!
Мама вскрикнула, когда он с силой пнул телевизор. Тот крехтя упал на пол, издавая неприятные звуки.
- С ума сошел?! - кричит она.
- Это что?! - орет папа в ответ, тряся перед лицом мамы бумагой. - Какого хера у нас долг, скажи мне милая шлюшка.
Ее глаза расширились от страха. Я видела, как мама испугалась, опустившись перед папой на колени.
- Я не знаю, правда, не знаю.
Он со злобной ухмылкой берет ее за волосы, и наотмашь бьет по лицу. Я слышу отчаянный крик и не до конца понимаю, что кричу я. Подбегая к папе, я со слезами на лице пытаюсь пнуть его по ноге.
- Ах ты мелкая шваль! - он пинает меня по лицу, оставляя большие синяки и ссадины, но не обращаю внимания на боль. Я хочу, чтобы он опустил мою маму, мою любимую мамочку.
- Нет. Не трогай ее!
Мама бросает к его ногам, моля о прощении.
- Юра не бей ее!!
Позже, меня зареванную и всю в синяках, отнесли в комнату. Папа ушел из дома испугавшись криков соседей. Они грозились вызвать милицию, если он не прекратит бить нас.
Мама положила мне на щеку компресс, перебирая пальцами мои волосы.
- Я люблю тебя, мама.
Она улыбается, ее лицо морщиться от боли ссадин. И вот она наклоняется, целует, мня в щечку, и шепчет:
- И я люблю тебя, моя золотая девочка.
Позже ночью в мою комнату кто-то вошел, гладя меня по волосам. Спросонья я не могла разглядеть кто это, но прозвучавшие слова до дрожи напугали меня.
- Скоро, - шепчет голос в темноте, - совсем скоро...
***
Наши дни
Я резко распахнула глаза.
- Проснулась?
До конца не отойдя от воспоминаний, я резко вжимаюсь в спинку кровати, натягивая до подбородка одеяло.
- Дима сказал, ты себя не хорошо чувствуешь, и я пришел проведать тебя, - услышала я голос у кровати. В темноте я не видела лица, но голос сразу узнала. - Я принес лекарства и воды, они стоят на столике. Включить свет?