В триасовом периоде териодонты уже умели жевать и одновременно дышать, обладали свойственным млекопитающим телосложением — имели короткое плотное тело и короткий хвост. Наибольшего сходства с млекопитающими среди териодонтов достигли цинодонты или клыкозубы, дожившие до конца триаса. Самым известным среди них является циногнатус («клыкастая челюсть»), остатки которого найдены в Южной Африке и Южной Америке. Он был плотоядным животным с собаку величиной. Другие его родичи, более мелких размеров, питались насекомыми и личинками. Еще значительнее приблизились к млекопитающим появившиеся в позднем триасе потомки цинодонтов тритилодонты. Эти очень мелкие животные, перешедшие к питанию растительностью и дожившие до середины юрского периода, лишь эволюционировали в направлении млекопитающих, но не стали их предками. Такой же была судьба другой эволюционной ветви териодонтов, приведшей от тероцефалов (звероголовых) к иктидозаврам, появившимся в позднетриасовую эпоху. Они уже столь похожи на млекопитающих, что одно время их считали непосредственными предками этого класса. Наиболее любопытно то, что у этих существ было одновременно два сустава нижней челюсти: старый рептильный — через косточки, ставшие затем слуховыми, и новый — характерный для млекопитающих. Казалось, это реальный переход между двумя классами. Но новые исследования показали, что и это была «тупиковая ветвь». Видимо, во всех родословных линиях териодонтов с разным успехом шло продвижение к уровню развития млекопитающих, но «повезло» очень немногим из таких линий, произошедшим, как предположил Л. П. Татаринов, от каких-то ранних, может быть, еще пермских цинодонтов. Однако ископаемые остатки их нам почти неизвестны.
Столь большая близость териодонтов к млекопитающим породила представления, что эти поздние зверообразные были уже теплокровными, и, вероятно, живородящими. Однако оказалось, что для такого далеко идущего утверждения нет основания. Интересное открытие сделал Л. П. Татаринов. Тщательно изучив различные следы и отпечатки на костях крыши черепа, он пришел к выводу, что териодонты, как и млекопитающие, обладали хрящевыми верхними обонятельными раковинами в носовой полости, служащими для восприятия запахов. Но у них отсутствуют следы существования нижней раковины, которая предназначена лишь для увлажнения и обогрева воздуха и, таким образом, должна присутствовать только у теплокровного животного. Очевидно, как полагают и многие другие исследователи, триасовые зверообразные еще не обладали постоянной температурой тела. Об этом свидетельствуют и их еще не вполне совершенные конечности, в недостаточной мере подвернутые под туловище. Эти животные не были способны к свойственной млекопитающим походке с асимметричными аллюрами. Размножались они скорее всего путем кладки яиц, так как этот способ сохранился и у наиболее примитивных млекопитающих, и мы видим это у современных австралийских однопроходных — ехидны и утконоса.
Таким образом, зверообразные даже и в конце триаса не достигли в своей физиологии уровня развития типичных млекопитающих.
Но, как теперь полагают, не были в этом отношении настоящими млекопитающими и те примитивные первые представители этого класса, которые появились в начале мезозоя. Постоянную температуру тела, способность к живорождению, достаточно прогрессивный мозг развился у них лишь постепенно почти к концу мезозойской эры. В этом могла заключаться одна из причин, в результате которой к концу триаса териодонты и их потомки млекопитающие уступили дорогу архозаврам.
Ну а теперь пора наконец рассказать о «встречах» с этими удивительными вымершими животными — зверозубыми.
Редкий зверь
О большом многообразии когда-то существовавших териодонтов мы знаем в основном по многочисленным находкам в Южной Африке и гораздо менее по другим районам мира. В нашей стране еще со времени В. П. Амалицкого были известны находки териодонтов в пермских отложениях. Именно их внешний облик и реконструировал А. П. Быстров. Триасовые же териодонты, особенно близкие к млекопитающим, долгое время вообще не встречались. И вот в 1953 году при больших раскопках на реке Донгуз недалеко от Перовки в отложениях Времени Озер и Южного моря Б. П. Вьюшков нашел, наконец, маленькую нижнюю челюсть териодонта. В ней не сохранилось ни одного зуба. Но и в таком бедственном виде это была драгоценная находка. На следующий год Б. П. Вьюшков был увлечен идеей добыть новые остатки этих редких животных. Он с торжественным и таинственным видом доставал из бумажника маленький пакетик и извлекал из него два зуба, которые могли принадлежать териодонтам. За находку достоверного зуба териодонта им был установлен даже приз, который так никому и не удалось получить: редкий зверь не встретился.