— А есть ли противник на дороге в Амберг? — задал мучительный вопрос Бернадотт, глядя пристально в глаза горе-разведчику.
— Надо было оповестить 3 часа назад Журдана, — парировал скрытую нападку Антон. — Вскоре ответ на этот вопрос у нас мог быть. Но и сейчас еще не поздно: вряд ли Карл решится на ночную атаку, а утром здесь может быть как ответ, так и подкрепления со стороны Журдана.
— Верно! — воскликнул Бернадот и стал быстро отдавать распоряжения.
Антон полагал, что ему предстоит выдержать бессонную ночь, однако родной организм так намучился за два предыдущих дня, что стоило ему только снять сапоги, прилечь на деревянную лавку и накрыться одеялом от запасливого Мэтью, как сон окутал его целиком. Во сне ему много чего снилось, но он все позабыл, кроме самого последнего сновидения: четкого красивого лица улыбающейся кому-то Констанции. Он искрутил всю шею, пытаясь извернуться и посмотреть: кому же она так нежно улыбается? Под конец отчаялся, и тут она повернулась к нему спиной, и он увидел в ее руках голенького ребенка. Он тотчас проснулся и вдруг пожалел, что не успел рассмотреть: мальчик это был или девочка? В общем, видел что-то вроде телепатической передачи; вот только никого Констанс родить, конечно, не могла, прошло ведь лишь 4 месяца.
За окнами было вполне светло. Вдруг утреннюю тишину прорвали орудийные залпы — хоть и далекие, но очень грозные. Им начали вторить залпы других орудий — на этот раз близкие, свои. Битва под Ноймарктом началась. Антон в темпе оделся, вооружился и выскочил на крыльцо ратуши. Под ним сидели на корточках оба его егеря, держа в руках уздечки трех коней, стоявших рядом. Антон привычно сунул руку в карман камзола, достал сушеную курагу и, сбежав с крыльца, сунул ладонь в губы Негре.
— Ешь, черная, ешь, нас ждут сегодня великие дела, — сказал он, щурясь на солнце. Солнце было вполне ярким, а небо — голубым и ясным. «То, что надо для моей новой выдумки» — решил попаданец и скомандовал:
— Егеря! На-а…конь!
И Мэтью и Пьер взлетели в седла сразу из положения сидя. Но Антон от них не отстал, тоже махнув в седло без использования стремян. Они тотчас сжали шенкелями бока лошадей, встряхнули легонько поводьями, и обученные уже лошади пустились с места в галоп, целясь к западному выезду с рыночной площади.
Противник, как и ожидалось, охватил город пологой дугой с южной стороны. Там было установлено несколько батарей пушек, которые вели обстрел наскоро отрытых французами реданов и флешей, внутри которых были установлены тоже орудия, а вокруг кучковалось пехотное прикрытие. Шеренги нападающих выстраивались в стороне от пушек, но пока не активничали, ждали конца собственной артподготовки. Еще дальше и на флангах ходили кавалерийские массы. Антон поскакал вокруг северной окраины города и, к удовольствию, увидел то, на что надеялся: с северо-востока к городу подходили колонны пехоты и кавалерии; везли и пушки, десятка два. «Пожалуй, подкрепление в виде целой дивизии, — оценил уже привычно массу людей Антон. — Да у нас в лесу две дивизии прячется. Повоюем на равных. А если я еще сумятицу в ряды неприятеля сумею внести, то и победим».
Дальше егеря поскакали на восток и уже перешли на рысь, а достигнув лесистого холма, перешли на шаг. Холм был занят пешими егерями из дивизии Бернадотта, и вскоре Антон отыскал их командира, тоже майора.
— Бонжур, камрад, — фамильярно приветствовал Антон равного по званию и роду войск. — Покажи, где здесь наилучший обзор неприятельского фланга.
— Вон у той сосны. Я оборудовал там свой командный пункт.
— Полежим вместе?
— Отчего же нет? Тем более противник пока в атаку не идет…
И накликал: вдали прогундели горны, и из леса вдоль всей опушки СВ простирания выступила шеренга фузилеров и пошла на северо-запад, к городу, а за ней точно так же показалась шеренга вторая…
— Научились фрицы в лесу тихариться, — чуть хохотнул майор. — Что ж, подождем, пока они не войдут в зону надежного поражения, на 300 шагов.
— У вас же есть штуцеры в батальоне, из них и сейчас ведь можно дострелить? — полувопросительно заметил Антон.
— Дострелить можно, а вот попасть трудновато, — возразил майор. — А пули у нас не дармовые, побережем пока.