Уже будучи в своей постели, Антон стал перебирать свои недавние впечатления, выискивая в них подсказки для ответа на вопрос: почему столь знатная дама отдалась случайному кавалеру? И почему из всех блестящих молодых офицеров Рейнской армии она выбрала именно его? Он вспомнил, как быстро она возбудилась от его поцелуев, как лихорадочно расстегивала пуговицы на его мундире и потом на рубашке, приговаривая по-итальянски «дева Мария, каким красавцем ты меня одарила!». Их первое совокупление было самым страстным и, конечно, кратким. Почувствовав, что финал близок, Антон попытался защитить даму от нежелательной беременности и извлечь наружу свое «орудие», но она неожиданно запротестовала («Но, но, оставь мне все, до последней капли!») и с силой вцепилась в его ягодицы. То же происходило и при последующих любовных актах, из чего следовало: дама явно хотела забеременеть! А почему? Потому что надеяться на чудо в исполнении Карла Теодора Леопольдина, видимо, перестала и осознала: через несколько лет курфюрст гикнется, и она из самой влиятельной дамы Баварии превратится в почти рядовую искательницу мужа. Если же проявить инициативу и все же родить курфюрсту необходимого наследника, то ее сказочная жизнь в Мюнхене будет длиться, длиться и длиться…
— Что ж, первая половина ребуса решена, — удовлетворенно хмыкнул Антон. — Осталось понять, почему курфюрстине понадобился именно я? Потому что хорош собой? Ну, с этим не поспоришь, что есть, то есть. Только вряд ли дело в этом. А вдруг я похож на Карла Теодора в молодости? Есть ли в резиденции его портрет в 20–25 лет? Недавний портрет я видел, он близок к оригиналу и вряд ли может стать предметом воздыхания для дам. Но в молодости многие люди выглядели куда как краше… Ладно, доживу ведь я, верно, до завтра и определюсь.
Однако утром для майора Фонтанэ нашлось срочное военное дело: разведка путей отступления частей корпуса Латура и поиск остатков корпуса эрцгерцога Карла. С первой задачей он управился до обеда, объехав командиров гусарских и егерских эскадронов, которые вели в эти дни преследование австрийцев: основные силы Латура достигли Ландсхута., в то время как дивизия Старого и полки Конде ринулись вверх по Леху. А для решения второй сформировал и отправил в поиск на Зальцбург и Линц две группки конных егерей. Голубей они, естественно, обновили, позаимствовав у местных любителей.
После доклада о проделанных мероприятиях полковнику Монришару (начальнику штаба армии) Антон вновь оказался свободен и отправился в Ahnengalerie (Галерею Предков) — поискать тот самый портрет. Найти-то он его нашел (после часа поисков), но по поводу сходства молодого Карла Теодора с собой затруднился: с одной стороны вроде похож, но глаза у этого молодца очень уж большие, да и нос великоват… Так ничего и не решив, Антоша Вербицкий отправился в свою комнату, где его встретила с ужином вчерашняя сводня. Ужин он вкушал в одиночестве, но после него горничная вернулась и сказала:
— Херрин просила узнать, не очень ли Вы устали за день, херр официр…
— Подустал, любезная фрау. Отдохнуть же предпочел бы вновь в объятьях милой Леопольдины.
— Она просила Вас лечь отдыхать в свою постель и пораньше. Проснуться же Вы можете посреди ночи в тех самых объятьях.
Глава тридцать третья. Пленение дивизии генерала Старого
Вечером 8 сентября от разведчиков, прикомандированных к корпусу Ферино, пришло сообщение (с голубем), что он загнал дивизию Старого в дефиле между озерами Аммер и Штарнбергер и, во избежание лишних потерь, просит блокировать этот проход с севера, от Мюнхена. Сен-Сир (с согласия Моро) послал туда на другой день дивизию Дюгема, а Моро присовокупил к пехотинцам дивизию Бурсье и две батареи артиллерии. Поскольку пехотинцам предстояло преодолеть от Дахау около 10 лье администратор в корпусе Сен-Сира бригадный генерал Клод Легран (уже знакомый с новациями майора Фонтанэ) подсуетился и срочно изыскал для них по окрестным селам телеги. Таким образом, к вечеру 9-го числа пехота прибыла на расчетные позиции. Там уже находились кавалеристы Бурсье, а к утру прикатили два десятка пушек. Разведчики Дюгема с помощью рыбаков Аммерзее достигли ночью южного берега озера, согласовали места и сроки нападения на австрийцев и отправились обратно — ставить в известность своего генерала. Утром 10 сентября войска генерала Старого подверглись одновременному пушечному и ружейному обстрелу с фронта и тыла. Через четверть часа обстрел прекратился и к позициям австрийцев вышли французские парламентеры, а еще через полчаса около 6 тысяч имперских вояк оказались во французском плену.