— А где же находятся послы других государств? — наивно спросил растерянный дипломат.
— Этого я не знаю, синьор.
— Может быть, Вы позовете сюда чиновника, который может это знать?
— Недосуг мне, джоване. Вы лучше пройдите сами внутрь и обратитесь к инвалиду на входе — он подскажет, к кому обратиться…
— Грацие, синьора.
Разысканный, в конце концов, чиновник объяснил Антону, как пройти на улицу Кьятамоне, поскольку французский посол почему-то задержался в Неаполе. Проехав полкилометра на север от дворца, на одной из улиц восточнее виа Толедо Антон увидел на фронтоне прекрасного особняка трехцветный флаг и почувствовал себя почти как дома.
Бернар де Шовелен (симпатичный подтянутый брюнет лет тридцати, копирующий манерами Талейрана) ждал, оказывается, появления в Неаполе именно его, Антуана Фонтанэ.
— Отчего Вы не отправились из Марселя морем? Были бы здесь на неделю раньше…
— Я не думал, что еду на пожар, — пошутил Антон. В ответ Бернар построжел лицом и заявил:
— События могут пуститься вскачь в любой момент. В Риме наших солдат постоянно задирают. Бертье, оставленный Бонапартом командовать войсками в Италии, намерен идти напролом, то есть штурмовать Рим и взять под арест папу. В ответ на это Фердинанд Неаполитанский, руководимый своей женой, вполне может пуститься во встречный поход на Рим. Наша с Вами цель — не допустить этого похода, причем я буду действовать как дипломат, а Вы, Фонтанэ, видимо как рыцарь плаща и кинжала? Так я понимаю Вашу миссию?
— Хм… — засомневался Антон. — В Лондоне моими методами были шантаж и подкуп. Вы полагаете, что здесь они будут неэффективны?
— Подкуп, конечно, может помочь, но финансовый отдел нашего министерства весьма скуп. Что касается шантажа, то Каролину Австрийскую пытались лет 10 назад очернить, обвиняя в связи с первым министром Эктоном, но она полностью оправдалась перед королем.
— Можно «повесить» на нее нового псевдофаворита, более молодого — она опять оправдается, но прежний осадок в душе мужа всколыхнется, смешается с новым и в результате образуется яд ревности, разъедающий любые чувства. Еще можно наброситься на этого Эктона или на армейских генералов или на жену наследника престола — сгодится любой скандал, который отвлечет королевский ум от политики.
— Я вижу, что Вы свое дело знаете, — одобрительно сказал де Шовелен. — Вот только в Казерту плебеев категорически не пускают. Надо бы Вам выдать себя за дворянина, но как? При дворе неаполитанских Бурбонов обретается много французских эмигрантов, которые в геральдике собаку съели и самозванца способны уличить…
— Хотя я родом из Луизианы, но мои отец и мать имеют титулы шевалье: отец происходит из древнего рода де Фонтенэ, а мать из рода де Клери, — на ходу стал сочинять Антон.
— Вот и славно! Генеалогическое древо сумеете нарисовать? Хотя бы до 4–5 колена?
— Думаю, да. И отец и мать много мне рассказывали про своих предков.
— Тогда рисуйте. Королева непременно с Вас его спросит — после того, как я Вас ей представлю.
— Я могу сделать это сейчас, здесь…
— Рисуйте, рисуйте…
Через два часа Антон представил на суд натуральному маркизу де Шовелену версию своей ветви древа рода де Фонтенэ:
Шевалье Тималеон де Фонтенэ, рыцарь Мальтийского ордена, капитан фрегата, получивший патент на каперство в 1650 г из рук принца Уэльского (будущего короля Карла 2-го Стюарта). Каперство осуществлял в Карибском море, был два года губернатором Тортуги и там женился на ирландской дворянке Мэри Фицпатрик, которую отбил у пирата Левассера. Породил сына по имени Жерар в 1654 году, а сам погиб через 4 года в устье Ла Платы.
Жерар де Фонтанэ жил с матерью в Порт Марго на севере Эспаньолы и был под опекой своего дяди, Тома Фонтанэ, который тоже был капером, стал брать с собой племянника в море и сделал и его капитаном и капером. Женился Жерар на пленнице, Розалии Кесада де ла Крус, которая родила ему сначала двух девочек, а в 1695 г сына, названного Альфредом. А через два года Жерар погиб, как и его отец, в морском бою.
Альфред не пошел по стопам деда и отца, а стал плантатором близ Порт Марго. В 30 лет он женился на дочери соседнего плантатора Мари Франсуаз Ла Порт, но сын, Бастьен, появился у них поздно, в 1740 г. Причем он родился уже в Луизиане, куда семье Фонтанэ пришлось бежать от восставших черных невольников.
Бастьен жил в поместье близ Батон-Ружа. Женился он в 25 лет на Дельфин, француженке из рода де Клери, один из представителей которых поселился в Луизиане в 17 веке. И вот в 1770 г у них родился сын, названный Антуаном. И отец и мать еще живы, продолжая культивировать земли Луизианы.