Королевская чета неспешно устроилась на одном из диванов, а церемонимейстер тотчас приставил полукругом стулья для посетителей, которые пока продолжили стоять.
— Присаживайтесь, господа и дамы, — сказала королева по-французски с радушной улыбкой. — Наша беседа может оказаться достаточно длинной…
— Неситэ па (не стесняйтесь), месье, — подтвердил король.
— Маркиз де Шовелен, — обратилась королева к послу, — представьте нам своих спутников.
— Разумеется, Ваше Величество, — сказал посол и продолжил: — Доминик ла Крабер (при произнесении своего имени ла Крабер встал со стула и сделал кивок головой), старший советник посольства. Родом из старинной гасконской дворянской семьи, его старший брат носит титул барона.
— Можете в дальнейшем звать меня Мадам, — сказала королева и спросила у ла Крабера: — У вашего брата есть сыновья?
— Да, Мадам, — учтиво ответил ла Крабер, но тут же допустил излишество: — Так что я и мой сын обречены оставаться шевалье.
— Не факт, — цинично усмехнулась королева. — Ваши революционеры возьмут и отрубят головы баронам ла Крабер, открыв тем самым Вам дорогу к титулу.
— Надеюсь, этого не случится, Мадам…
— Я тоже надеялась, что моя милая сестра останется живой, попав в котел вашей революции. Но ее притащили к этой гнусной гильотине и обезглавили!
— Мадам, — позволил себе реплику де Шовелен, — при правлении Директории это было бы невозможно…
— В вашем государстве власть меняется так часто, что никому ничего гарантировать нельзя! — сказала, как отрубила Мария Каролина. После чего в зале наступило молчание.
— Хорошо, — прервала эту тягостную паузу королева. — Можете сесть шевалье ла Крабер. А что это за молодой красавец?
— Антуан де Фонтенэ, наш атташе, — продолжил представление де Шовелен.
— Вы из такого знаменитого рода? — удивилась, обрадовалась и огорчилась Мария Каролина. — Кем Вы приходитесь маркизу де Фонтенэ?
— Очень-очень дальним родственником, Мадам, — сказал, встав на ноги, Антон. — Мои родители живут в Луизиане, близ Нувель Орлеана. А породил нашу ветвь шевалье Тималеон де Фонтенэ, рыцарь мальтийского ордена, получивший право на каперство из рук Карла Стюарта, принца Уэльского, и прибывший в Вест-Индию на своем фрегате…
— Очень интересно! — восхитилась королева. — Продолжайте свою историю, Антуан…
Глава шестьдесят третья. Приплюсовки
— Вы умеете быть чертовски обаятельным, Фонтанэ! — признал Бернар де Шовелен по возвращении в посольство. — Я буду теперь опасаться оставлять наедине с Вами свою жену. А на месте короля я запретил бы Вам входить во дворец: Мария Каролина явно Вами заинтересовалась! Может, и правда, поступить как встарь: оказаться в ее постели и руководить оттуда не только ее чувствами, но и разумом?
— Вы смогли бы на это решиться, Бернар? — удивился Антон.
— Не хотелось бы, конечно, но чего не сделаешь ради Отчизны?
Уединившись в своей комнате, Антон стал вспоминать и анализировать некоторые фрагменты встречи с королевской четой. Вот королева удивляется: для чего плантатор из Луизианы явился в революционную Францию?
— Мне жилось там, прямо сказать, скучновато, — «соткровенничал» де Фонтенэ. — А тут я попал в коловорот экстремальных событий и быстро сумел в них обжиться. За военную кампанию прошлого года я поднялся в чинах от лейтенанта до полковника.
— Ого, — сказал Фердинанд. — Но почему Вы, будучи дворянином, не вступили в армию принца Конде?
— Меня осудила бы невеста, — «признался» шевалье. — Она тоже дочь плантатора и очень богатого, получила прекрасное воспитание и образование, но приставок «де» или «ла» в своей фамилии не имеет. В Луизиане мы все так перемешаны и о дворянских титулах предпочитаем помалкивать.
— Мы наслышаны про американнские нравы, — укоризненно сказала королева…
А вот речь зашла о том, как егерский полковник попал в дипломаты:
— В Париже я стал вхож в салоны Терези Кабаррюс и мадам Рекамье, где и познакомился с Талейраном. Когда он узнал, что я говорю на 5 языках, то сразу в меня вцепился и уговорил пойти на службу в министерство иностранных дел. А там пошли командировки: сначала в промозглый Лондон, а теперь в ваш прекрасный Неаполь…