– В городе какая-то эпидемия. Зараженный умирает, а потом восстает из мертвых.
– Точно! Точно! Вот он умер, а потом восстал, а потом укусил ее, а потом она умерла, а потом восстала… а потом, а она… – Кассирша Таня от избытка эмоций готова была уйти в истерику, но Клавдия Ивановна довольно быстро привела ее в норму:
– Говорите дальше, молодой человек.
– Лечение бесполезно. У врачей проблемы. Мертвецы нападают на людей. И убивают или кусают их. В итоге люди умирают. Убить мертвецов сложно… Да-да, девушка, не морщьтесь, именно-таки убить – пока они не убили вас или еще кого-то.
– Но, может, их просто связывать, – вмешалась Даша, – а потом лечить – мы же сумели…
– Ай, перестаньте, девушка! Вот что я вам могу сказать – вам дьявольски повезло. Если бы они укусили или оцарапали вас (Петрович! – подумала Даша) – ваша участь уже была бы решена. Их можно только убить, – но нам запретили применять оружие. Какие-то, прошу прощения (тут Галлер выдал довольно замысловатую тираду крайне матерного контекста), в Управе «обеспокоены неправомерным применением оружия и случаями самосуда». Более того – приказано всем явиться и сдать оружие.
Он вновь выдал сложносочиненную словесную конструкцию, от которой продавец Лена, девушка лет семнадцати, смущенно фыркнула и покраснела.
– Нам приказано не вмешиваться и только сопровождать медиков. А сейчас вообще ничего не понятно. Отовсюду идет информация о нападениях. Руководства уже нет – общее мнение всех, с кем удалось связаться: плевать на руководство. Населению надо эвакуироваться – может, эти членоголовые решатся наконец ввести войска… хотя и так время безнадежно упущено… В общем, так. Слушайте меня – времени у меня мало. Я вам скажу, что делать, – а вы решайте. Только попить дайте…
Таня засуетилась, протянула с кассы бутылочку «Бон-Аквы». Галлер жадно выпил половину, отер вспотевший лоб.
– О, спасибо. А то пересохло, говорить тяжело. Так вот. Сейчас собирайтесь – и по домам. Закройте магазин, никого не впускайте, пока собираетесь. Обзвоните – если за кем могут приехать, чтоб приезжали побыстрее: пробки уже начинают образовываться. Если директор не против – возьмите самого необходимого из магазина сколько сможете. И уходите по домам. Опасайтесь тех, кто в крови, кто укушен. (Петрович! Надо все же сказать – мелькнула мысль.) Кто шатается как пьяный или стоит абсолютно неподвижно. Найдите любое оружие… – Лейтенант покосился на топор в руке у Даши. – Да вот хоть топор. И бейте по голове всех мертвяков. Если вы не будете так делать – вы погибнете. Старайтесь выбраться из города. Лучше пробивайтесь к каким-нибудь военным – у них все же сохранится, наверное, власть… Здесь оставаться нельзя. Обзвоните всех родных – только самых близких, времени мало, – сообщите всем – может, кому-то поможете. Если есть кто-то, у кого имеется оружие – милиционеры, военные, охотники, – пусть берут его и пользуются. Оружие сейчас – это жизнь. Вот вкратце все, что я знаю и могу сказать. Вопросы задавать бесполезно, я сам ничего больше не добавлю.
Закончив говорить, лейтенант допил воду и, словно вспомнив, что он сам говорил об оружии, достал пистолет и стал менять магазин. От усталости получалось у него это неловко. Они стояли, глядя на него, переваривая информацию. Все выглядело полным бредом, если бы они не стали полноправными участниками этого бреда.
На улице, вдали, но не так чтобы особо далеко, прозвучала довольно длинная автоматная очередь. Лейтенант встрепенулся и чуть не выронил магазин.
В этот момент с грохотом распахнулась дверь разделочной, и оттуда выбежал… выбежало… то, что совсем недавно было Петровичем. Однако это существо было именно таким, как застреленные лейтенантом двое, – с такими же мертвыми голодными глазами… Хотя «Петрович» двигался, в отличие от тех, очень быстро и ловко… И явно был голоден. Правда, судя по внешнему виду, он неплохо закусил охлажденным мясом. Он бросился к девчонкам – они стояли ближе всего к нему. Те с визгом ломанулись прочь, едва не сметя Дашу и попутно выбив у лейтенанта из руки магазин. «Петрович», не замечая Клавдии Ивановны, бросился к ним.
Даша шагнула вперед, взмахнула топором, и… «Петрович» очень ловко увернулся, и Даша поняла – она не успеет отразить его топором. Можно рукой… но этого-то он и хочет. Она и раньше порой в шутку боролась с Петровичем – ей это была хорошая практика, а вот Петрович, похоже, получал от борьбы с молодой девушкой несколько иные ощущения… Но, как бы то ни было, она знала, что хватка у него – будь здоров… Она обычно забарывала его на скорости или на болевом, но вот скорости новому «Петровичу» было не занимать, болевой… а чувствует ли он боль?