8 октября
Всех наших раненых переправили в полевой госпиталь. Ослепшего унтер-офицера вчера отвезли в тыл. Вернули и тех двоих, раненных в голову. А теперь снова вперед.
Я проживал в доме у одного старика, почти слепого. Мы почти не понимали друг друга. Он и сам точно не знает, сколько ему лет. Я даю ему хлеб, а он в благодарность подарил мне меховую шапку. На что она мне? Ведь зимой война закончится. Во всяком случае, здесь, в России, уж точно…
9 октября
Сегодня мы покидаем Мужиново. На самом деле я счастлив. За долгих пять недель это первый день за пределами больничной палаты. Снова чувствую землю под ногами, вижу бескрайний русский пейзаж. Несколько изб, над которыми по утрам светит солнце. Изможденные фигуры в меховых шапках и коричневых шкурах. Между нами серые солдаты.
«До свидания!» – кричит мне вслед дед Алеша, у которого я спал последнюю ночь. Он стоит перед своей избой и машет рукой… Нет уж, думаю, и взгляд мой блуждает по многочисленным солдатским могилам, среди которых покоятся многие доблестные герои. И снова оглядываюсь на небольшую деревянную школу, стены которой видели столько страданий…
Павловичи, 10 октября
Бой за деревню получился очень тяжелым. Танковая атака русских против нашей пехоты, более пятидесяти убитых. Когда мы вошли в деревню, повсюду валялись трупы. Мы вырыли ямы и опустили в них тела. Без гробов. В деревянном срубе есть тяжелораненые, в том числе несколько офицеров. У обер-лейтенанта очень неприятное сквозное ранение легких, вдобавок задеты почки. Пуля вошла в плечо, пробила тело до почки, где и застряла. Несмотря на чудовищные боли, молодой 26-летний командир роты терпит и держится молодцом. Рядом с ним лежит лейтенант с простреленным животом. Стонет фельдфебель со слепым ранением легкого…
11 октября
Сегодня утром, убрав светомаскировку с крохотных окон бревенчатого дома, я увидел за стеклом заснеженный пейзаж. Неожиданное зрелище! Кругом уже вполне зимнее настроение. Несколько жителей, которые возвращались в деревню, надели толстые, довольно чудные шубы и пытаются приспособить под жилье стрелковые окопы и бункера. Неподалеку, пошатываясь, бродит старик с облезлой бородой. Наверное, напился. Лицо его было перекошено. Видимо, от голода. Эти люди живут здесь, как звери. Однажды к нам подошла тощая старуха в пестрой юбке с красивой вышивкой. Жестами она пыталась объяснить нам, что ей очень холодно, и попросила дать ей какую-нибудь обувь. Вилли Н., обычно крепкий на словцо и желающий видеть всех большевиков мертвыми, при виде замерзающей вдруг смутился и подвел старушку к тому месту, где лежали сапоги наших погибших солдат. Старуха, просияв, схватила одну пару и прижала к себе.
12 октября
Брянск. Мы переехали в здание бывшего госпиталя. Сейчас он совершенно пуст. Русские увезли все, кроме разве что заклепок и гвоздей. Нам ничего не остается, кроме как укладывать раненых прямо на солому. А их немало – из нескольких дивизий. К моменту прибытия полевого госпиталя мы все уже настроились на работу. В переполненных палатах трудно пройти. Не забуду взгляд одного русского, лежащего среди немецких раненых и показывающего мне перевязанный обрубок своей ноги…
«Моченосцем» назвал меня сегодня один рядовой, который почти непрерывно наблюдал, как я повсюду путешествую со своей неразлучной уткой. Все так и есть, и мне не слишком комфортно от мысли, что теперь я имею дело почти исключительно с подкладным судном, бутылками с мочой и термометром. Но это ведь тоже важные вещи. И тоже в своем роде – оружие мира.
Сегодня наш госпиталь посетил генерал с группой старших офицеров. Я громко доложил, при этом не стушевался и назвал взятую с потолка цифру, потому что понятия не имел, сколько раненых сейчас в палате. Все время одних вывозят, а других подвозят, здесь точно не посчитаешь. Генерал с офицерами осматривают ряды раненых и беседуют с полковым врачом.
15 октября
В пути. Короткая передышка.
Когда мы покинули Брянск и переправились через Десну, город лежал в дымке. Лучи солнца освещали белесые крыши и обломки сгоревших домов и хозяйственных построек. И вот теперь, после длительного ночного перехода, утро мы встречаем в лесу. На кустарниках и покрытой мхом земле, на которой мы разложили брезент, все еще блестит роса. Есть горячий кофе и хлеб. Все мысли неизменно о будущем, о том, что ждет нас впереди. Мы направляемся в сторону Тулы. После того как остатки русских армий снова оказались в котле, многие надеялись на скорое взятие Москвы. Тогда закончится этот поход, и долгожданный мир будет близок.