— А как же те, кто внутри?
— Там никого не осталось, кроме разве что старушки Анны Владимировны. Она почти никогда не сходит с корабля, ты, наверное, ее видел. Она либо в прачечной, либо на кухне, милая женщина.
— Не то слово…
— К тому же, после того как я приказал всем исчезнуть с корабля на двое суток, все и должны исчезнуть, а если кто-то этого не сделал — это их проблемы. Кстати, я же тебя взяла с собой для того, чтобы ты носил мои вещи, а ты почему-то этого до сих пор не делаешь, — с этими словами она повесила свою сумку на Шуса. Тот, от неожиданности навалившейся на него тяжести, охнул и нагнулся, так что сумка встала на землю.
Жаннет уже успела уйти на приличное расстояние и Шус побежал догонять ее. Мокрые следы, оставляемые им, быстро испарялись, а от одежды шел пар. Воздух был горячий, сухой и слегка дрожал. Примерно через полчаса пешего хода они добрались до… куда именно они добрались, Шус так и не понял, просто Жаннет, идущая метрах в двадцати впереди, остановилась. Как показалось Шусу вначале, на совершенно ничем не примечательном участке площадки космодрома, залитой бетонном. Но при ближайшем рассмотрении этот участок несколько отличался от других, подобных ему: здесь в углублении находились металлические полосы, уходящие куда-то за горизонт. Шус не имел ни малейшего понятия, а для чего нужна эта штука, но спрашивать не стал. По всей видимости, каждый уважающий себя разумный обитатель этого мира должен был знать, что это такое, а легенду надо соблюдать.
Впрочем, назначение полозьев довольно скоро прояснилось. В неопределенной дали, подрагивающей в восходящих потоках горячего воздуха, показалась какая-то точка. Точка быстро росла, становясь все более и более четкой, и при ближайшем рассмотрении оказалась больше похожей на гигантского металлического или покрытого броней червяка, по крайней мере это единственное сравнение, что пришло в голову Шуса. Судя по всему, червяк двигался по этим полозьям, как по тропинке. Хотя он и начал тормозить, к ним он приближался на довольно значительной, а по представлениям Шуса, неимоверной скорости. Все инстинкты Шуса в голос кричали, что нужно бежать куда-нибудь подальше, но глядя на невозмутимую Жаннет, он остался на месте и только тогда, когда голова червяка промчалась мимо них, Шус рефлекторно отшатнулся.
— Ты уверен, что ты из города, а не из какой-нибудь деревушки в горах? Или в Новом Юнионбурге нет поездов? Вы, что там на велосипедах катаетесь? — удивленно спросила Жаннет, когда червяк остановился.
— Нет… — замялся Шус. Упоминание о деревне в горах его смутило. И как только она догадалась? — Я часто ездил на таких шутках и раньше. Просто ветер задул очень сильно! Как, ты говоришь, они называются?
— Ты чего-то не договариваешь, — заметила Жаннет, залезая в дверь, открывшуюся в теле червяка, — но это не мое дело. К тому же допрашивать тебя или убивать сейчас не лучшее время, кто тогда понесет мою сумку? Ну, и что ты стоишь? Залезай, в этом нет ничего страшного.
— Я не боюсь, просто…
Внутри оказалась вытянутая комната, в которой стояли довольно грязные кресла, обтянутые кожей, кое-где порванные. По проходу между креслами перекатывалось несколько бутылок, а в дальнем от них углу спал кто-то, густо обросший щетиной, и с полупустой бутылкой, готовой совершить короткий самоубийственный прыжок.
Шус сел в кресло напротив Жаннет, та открыла одно из окон, находившихся на расстоянии примерно полметра друг от друга. Основываясь на своем опыте путешествия на руфухиди по направлению N 2 из Бахтир-Таль-Асы в Келхар-Тал-Эш-Налу, Шус сделал вывод, что это никакой не червяк, а какое-то транспортное средство, во всяком случае изнутри оно было похоже на палатку руфухиди только для недалеких поездок.
— Юра, советую тебе пересесть.
— Я тебе, что мешаю?
— Нет, нисколько, просто…
Она так и не успела договорить, транспортное средство резко дернулось, быстро набирая скорость. Шус, сидевший против хода движения и совершенно не ожидавший подобной подлости от силы инерции под действием этой силы полетел вперед, закончив свое падение соприкосновением носа с твердой коленкой Жаннет, положенной на вторую.
— Ты в порядке? — поинтересовалась Жаннет у скатившегося на пол Шуса. — Юра, вставай. Между прочим, мне тоже довольно больно, из чего сделан твой нос?
— Ты была права, — ответил ей Шус, не меняя своего положения в пространстве.
— Может встанешь?
— Нет, мне и здесь хорошо.
— Знаешь, пол довольно грязный, а я потратила кучу сил в времени, чтобы отнести твою одежду в стирку.
— Что, так много? — недоверчиво поинтересовался Шус.
— Да много, особенно для капитана!
— Прости, но мне здесь лучше, по крайней мере, я никуда отсюда не упаду. — Шус принял позу поудобнее, как вдруг услышал над своей головой вопль:
— Три тысячи чертей! Встать, салага, или я выброшу тебя в шлюз! — эта реплика принадлежала Жаннет. Для подтверждения серьезности своих намерений они довольно ощутимо пнула Шуса в живот.
— Больно, — только и ответил последний.
— Ты что-то сказал, кусок мяса? А ну встать! Или ты свинья, что бы валяться в собственных…, — последние слово было заглушено тем, что человек, спавший в кресле, вскочил с места и закричал что-то неразборчивое, но явно ура-армейское.
Шус же встал и сел в кресло сбоку от Жаннет.
— Теперь понятно как ты заставляешь свою команду себя слушаться, — несчастным голосом произнес Шус.
— Что, понравилось? — город поинтересовалась Жаннет.
— Еще как, особенно тогда, когда ты меня пнула в живот.
— Ну, прости. Зато это подействовало.
— Кстати, а как называется твой корабль?
— А почему это кстати?
— Ну… понимаешь, когда ты накричала на меня, как на последнего болвана…
— Которым ты и являешься.
— Возможно. Так вот, я вспомнил, что ты капитан и подумал, что твой корабль должен как-то называться.
— G-1324-LSK5.
— Как, как?
— По правде, он никак не называется, я еще думаю над этим.
— А то что ты сказала?
— В какой-то степени это действительно его название, а точнее серийный номер реактора. Команда зовет его Желсиком, но это неофициальное название, к тому же, мне оно не нравится.
Пейзаж за окном был удручающе однообразным, поле космодрома занимало площадь больше пятидесяти квадратных километров. Поезд останавливался еще пару раз, подбирая кого-то, впрочем, они садились в другие вагоны. Вскоре пустыня космодрома сменились обыкновенной пустыней. Однообразие лишь изредка нарушалось довольно чахлыми пальмами вокруг столь же чахлых водоемов.
Шус старался не смотреть в окно, его нервировала скорость, с которой они неслись. Жаннет же, наоборот, высунула голову наружу, восхищенно жмурясь от ветра.
— Черт, черт, черт! Три тысячи чертей, будь все проклято! Почему ты ее не поймал?! — кричала Жаннет. Сразу, как они сошли с поезда, порыв ветра подхватил ее шляпу и унес куда-то в пески.
— А при чем здесь я? Я не дул.
— Я же не говорю, что ты виноват! Но почему ты не поймал?!
— Прости.
— То-то, дай сумку.
Шус обрадовался и уже было понадеялся, что Жаннет сжалилась над ним и решила разделить его ношу поровну, но не тут-то было. После того, как она порылась в сумке и достала оттуда еще одну, точно такую же как и первая, шляпу, она повесила сумку обратно на Шуса.
— Что ты там носишь, кирпичи, что ли? — возмутился Шус.
— Может и кирпичи, какая тебе разница, что носить, — безапелляционно ответила Жаннет, надевая шляпу.
Они стояли на довольно широкой, но не очень оживленной улице. Образовывали ее сравнительно невысокие трех-четырех этажные здания с выцветшей краской. Вдоль дороги торчали столь же чахлые, как а в пустыне пальмы. Вид неба портило огромное количество проволок, натянутых над улицей. Спрашивать, зачем они нужны, Шус не стал. Лишний раз показывать свою, с точки зрения Жаннет, глупость, ему не хотелось.