Зато предназначение повозок без лошадей он понял сразу, ведь он в своем мире уже катался на такой штуковине, канувшей вовсе не в Лету, а в Раф-Гал-Дур-Хар. Насколько Шус помнил, та штуковина называлась Автомобиль. Правда здесь автомобили были не из чистого золота, но Шус с самого начала подозревал, что золотое покрытие совсем не обязательно.
Несмотря на все надежды Шуса, Жаннет не стала утруждать себя наймом какого-нибудь транспортного средства, а пошла пешком. Ей-то хорошо, а ему приходится тащить тяжеленную сумку, к тому же это солнце… несмотря на то, что оно одно, но поджаривает как десять.
— А… Жаннет, а куда мы все же идем? — поинтересовался Шус через несколько минут после того, как они сошли с поезда.
— Вначале к Урнашу, потом… наверное, к Рамазану, затем…
— Прости, а не могла бы ты повторить, куда мы идем вначале?
— Я же говорю, к Урнашу! — выкрикнула Жаннет, но увидев полные непонимания глаза Шуса пояснила. — Он оптовик. Попытаюсь сплавить ему тот металлолом, который собрала около твоей шлюпки и еще кое-что, что он мне заказывал. А у Рамазана куплю кое-что для корабля.
— А это далеко?
— Нет, не очень.
Оказалось, что «нет, не очень» для человека с двадцатикилограммовой сумкой, да еще по сорокоградусной жаре — это очень и очень далеко. Уже на последнем издыхании Шус поинтересовался, «а сколько еще идти?» на что получил ответ: «совсем близко». По мере их продвижения количество прохожих увеличивалось, а качество дороги улучшалось. Если вначале их пути это была грунтовка, кое-где занесенная песком, то затем она превратилась в заасфальтированную дорогу, хотя и с большим количеством пробоин и выбоин.
— Во имя всех богов, какому идиоту пришла в голову мысль построить город в пустыне?! — возопил Шус, которого, ко всему прочему, стала одолевать еще и жажда.
— Совсем не идиоту, а очень умному человеку, — возразила ему Жаннет. — По возможности все космодромы строят в пустынях или полупустынях, чтобы минимизировать ущерб в случае катастрофы космического корабля. А порт «Атлантика» живет лишь благодаря космодрому, а до ближайшего города, насколько я знаю, несколько сотен километров.
— Это был риторический вопрос.
— Кстати теперь мы, действительно, почти пришли!
Они прошли под воротами, за которыми начинался базар. Бескрайний, насколько мог видеть глаз. В основном его образовывали пестрые крыши полотняных навесов, но кто-то разложил свои товары на земле, а изредка попадались невысокие, в один-два этажа, каменные здания. В целом базар был братом-близнецом базара в Бахтир-Таль-Асе. Единственное различие заключалось в том, что продавали на этом базаре. Если в базар Бахитр-Таль-Асы изобиловал старинными фигурками, магическими амулетами, чудодейственными мазями, готовыми излечить от всего и сразу, тончайшими тканями и золотыми украшениями, то прилавки базара в порте «Атлантика» ломились от изобилия транзисторов, материнских плат, термостойких полимерных тканей, деталей звездолетов и портативных компьютеров. Хотя золотые украшения, панацея в пилюлях и бутылочках и изделия трикотажной промышленности здесь также были в изобилии.
При виде всего этого Шуса опять потянуло на ностальгические воспоминания. И что это со мной, подумал он про себя. Нет, конечно же он не собирался оставаться здесь, но тоскливыми мыслями делу не поможешь.
Пока Шус размышлял, Жаннет решительно направилась к ступеням подвальчика у самого входа над которым красовалась выцветшая вывеска «Лавка Урнаша со старой Земли», и у Шуса не оставалось иного выбора кроме как отправиться за ней.
В подвальчике царил полумрак и благословенная прохлада. Жаннет подошла к длинной стойке как в баре и несколько раз нажала на небольшую кнопку. Через пару минут из-за двери, прикрытой занавеской, появился довольно упитанный человек лет шестидесяти с загорелой кожей, синей, почти фиолетовой щетиной, в черной, расшитой бисером жилетке и белой рубашке. Он имел доброе выражение лица, а из под черных, сросшихся на переносице бровей стреляли маленькие хитрые глазки.
За время ожидания Шус успел найти с виду довольно удобный металлический чурбачок и облегченно на него уселся, поставив тяжеленную сумку на пол.
— О кого я вижу, слава Аллаху, Жаннет! Ты принесла то, что я просил?
— Да.
— Ну, давай, показывай.
Жаннет подошла к сумке и достала оттуда стальное, гладко отполированное яйцо размером чуть меньше человеческой головы. С какими-то выграверованными то ли надписями, то ли рисунками.
— Дай посмотреть, — хозяин протянул руку к яйцу, но Жаннет вместо того, чтобы отдать его, наоборот прижала яйцо к себе.
— Вначале деньги.
— Послушай, Жаннет здесь выходит некоторая проблема…
— С деньгами?!
— Ну просто понимаешь, мой покупатель, тот которому так оно нужно, у него проблемы и сейчас он может заплатить только половину от первоначальной цены, а остальное потом.
— Тогда я забираю его! — Жаннет решительно направилась к сумке.
— А- а- а, нет, нет, нет! Я заплачу часть из своих, но не все. Тебя устроит 300 000?
— Нет, конечно! Я же тебе сказала.
— Хорошо, хорошо! 302 000.
На этот раз Жаннет ограничилась лишь красноречивым и непреклонным взглядом.
— Понял! 350 000.
Жаннет продолжала молчать.
— Во имя Аллаха, у меня больше нет денег… 450 000, но Аллах мне свидетель, у меня правда больше нет денег.
— Хорошо, — неожиданно согласилась Жаннет, — хоть я об этом и пожалею, Урнаш. Ведь эти 50 тысяч ты мне отдашь разве что накануне Армагеддона.
— Ничего подобного, я их отдам тебе, как только у меня появятся свободные деньги.
Урнаш протянул руки за яйцом, но Жаннет все еще не собиралась отдавать его:
— Деньги.
— Да, конечно, я переведу…
— Наличные!
— Хорошо, хорошо.
Урнаш достал из под стойки стальной портфель и раскрыл его. Там стопками лежали какие- то странные, прямоугольные, одинаковые бумажки, которые, похоже, несчастные жители этого мира считали деньгами. «Может, у них дефицит бумаги и поэтому она так ценна», — подумал про себя Шус.
— 450 000. Как и договаривались.
Жаннет подняла несколько стопок бумажек, после чего вытащила одну из них и стала недоверчиво рассматривать. Наверное ей тоже кажется подозрительным, что ей подсовывают какие-то фантики, заключил Шус.
Между тем Урнаш забеспокоился.
— Жаннет, разве я тебя когда-нибудь обманывал?
— Нет, это то меня и беспокоит. К тому же, вполне возможно, что ты сам не знаешь, что у тебя фальшивка. Урнаш, у тебя спички есть?
— А тебе зачем, ты же не куришь?
— Не твое дело.
— Ты же не хочешь…
— Просто дай!
— Хорошо, хорошо.
Получив коробок со спичками, точно такими же к каким привык Шус, Жаннет чиркнула одной из них и подожгла зажатую в руках бумажку. Урнаш отвернулся, чтобы не смотреть на это.
— Убедилась?
— Да убедилась, забирай свое яйцо, — с этими словами она бросила яйцо в руки Урнаша. Тот чуть не уронил столь ценный предмет, по крайней мере количество нулей поразило Шуса, и с явным облегчением поставил его на пол. — Кстати, а кому понадобилось такое старье?
— Прости, но ты же знаешь, я не могу сказать.
— Да, да, знаю. Просто интересно. Надеюсь имена поставщиков ты хранишь так же рьяно как и покупателей, а то получится как-то несправедливо.
— Не беспокойся.
— Да я и не беспокоюсь. Кстати, чуть не забыла. Не хочешь купить почти целый маршевый двигатель британского крейсера и совсем целую союзную спасательную шлюпку?
— Ты же и так у меня все деньги забрала!
— Скажи просто, что тебе этот металлолом не нужен, но я и не надеялась… а как ты смотришь на покупку студента — дезертира. Умете носить сумки и победил десяток космодесантников. Кстати, на кого ты учился, Юра?
Поняв, что обращаются к нему, Шус встрепенулся.
Но постойте, о чем это пошла речь? Жаннет его, что ли продать хочет?! Как последнего раба на грязном невольничьем рынке? А он думал, что она ему симпатизирует и спасла просто так. А она на самом деле его продать хочет!!!