— Понятненько, проспект Ивана Иванова, 3. Юр, запомнил?
— А, что?
— Пошли!
— Куда?
Но Жаннет уже взлетела из кресла с твердым намерением исчезнуть из этой комнаты, прихватив с собой Шуса. Она схватила его за рукав рубашки и с чудовищной силой потащила за собой, оставив защитников правопорядка недоуменно чесать макушки.
Остановилась Жаннет, только вылетев на улицу.
— Жаннет, ты куда собралась? — отдышавшись, спросил Шус.
— Разве ты не слышал? В редакцию «Пролетария»!
— Зачем тебе в какую-то идиотскую газету или что это там еще?!
— А ты подумай. Хоть иногда надо напрягать мозги.
— Да с какой это стати я должен их напрягать?! К тому же это подождет. Как ты собираешься добраться неизвестно куда в совершенно незнакомом городе?!!
— Ты же стоял у меня над душой у сопел в ухо, пока я лазала по Интернету? Ты что, стоял с закрытыми глазами?
— Прости, но я абсолютно не понял, что ты там делаешь.
Жаннет глубоко вздохнула и посмотрела на Шуса взглядом, говорящим: «ну как можно быть таким чертовым ничего не понимающим идиотом». После чего, впрочем, все-таки решила объяснить:
— Я вызвала такси.
— Чего?
— Ну, такие автомобили желтого цвета с черными ромбиками, на которых ездят за деньги.
— А эти…
Шус решил не спрашивать, как именно она его вызвала. Во-первых, он подозревал, что скорее всего Жаннет не ответит на этот вопрос, либо рассыплется яростной тирадой, переполненной непонятными словами. Во-вторых, он сам построил пару теорий на этот счет.
«Во имя всех богов, как же здесь холодно», — подумал про себя Шус. Он решил оглядеться. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Фонари хоть и были, но стояли чуть ли не в полукилометре друг от друга. Под одним из них они и стояли. За спиной, на фоне почти черного неба выделялся еще более темный силуэт башни гостинцы. Лишь изредка яркими бельмами светились окна. Спереди простиралась неопределенная тьма, из которой теоретически должен был приехать автомобиль желтого цвета. Под ногами скрипел снег, по крайней мере, Шус надеялся, что это снег, а например, не крылья жуков или кости мелких животных. Но это было маловероятно, учитывая, что сверху падал именно снег. «Черт, будь проклята эта Жаннет», — начало зреть негодование в мозгу Шуса, — «конечно, здорово, что она купила теплые сапоги и куртки, но почему она забыла о шапках?! Да я бы сейчас даже от платка, пусть даже носового и использованного не отказался бы!». Шус попытался спрятать голову в воротник куртки, так же, как воробьи прячут голову в теплые перья, но у него, в отличие от воробьев, шея была подлиннее и менее гибкая.
Тут слух Шуса привлек какой-то глухой удар. Он повернулся на источник звука. Над сугробом под фонарным столбом кружило облачко снежной пыли. Когда пыль улеглась, Шус с ужасом осознал, что причиной шума оказался хладный труп вороны, ну, или кого-то очень на нее похожего.
«По-видимому бедная птица околела прямо в полете!» — заключил Шус. — «Интересно, а что понесло это глупое животное в небо в такой мороз?»
Это происшествие оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Шуса. Уж очень не хотелось ему разделить печальную судьбу пернатой.
— Жаннет, а почему бы нам не подождать твоего такси внутри, а не снаружи?
— А ты что, замерз?
— Да я просто околел. Этот мороз скоро доберется до моего спинного мозга!
— Раньше бы сказал, что терпел-то?
— А ты не замерзла?!!
— Да я как-то не заметила.
— Да ты человек вообще?
Жаннет уже собралась ответить этому наглецу, как вдруг их обоих привлек хруст ломающихся снежинок.
— А вот наверное и такси! — радостно провозгласила Жаннет.
— Надеюсь.
Впрочем, надежды Шуса отогреться оказались напрасными. В такси было не намного теплее, чем снаружи, разве что сквозняк был поменьше и снег на голову не падал. К тому же Шуса мучило любопытство и он хотел тут же его удовлетворить, но Жаннет остановила его на полуслове. Конечно, он понимал, что вознице автомобиля совсем не обязательно знать об их планах, но ехать не только в холоде, но еще и в тишине было совсем тяжко.
Поездка заняла минут десять, не больше. Таксист несся по улицам на максимальной скорости, пренебрегая светофорами.
— Жаннет теперь можно спросить? — поинтересовался Шус, когда она расплатилась с возницей и тот укатил в неизвестном направлении.
— Ну, спрашивай.
— Во-первых почему ты оставила тот документ в милиции? Конечно, может ты и забыла, хотя…
— Ничего я не забывала. Я специально его оставила.
— Да, я так и подумал. Но вопрос в другом. Разве эта бумага не опасна для… ну, в общем, для того чиновника, у которого мы были на предыдущей планете? Ведь даже если нас не поймают, но мы что-нибудь натворим, это может серьезно повредить ему.
— Ну, во-первых я, и надеюсь, ты, не собираюсь ничего натворить. К тому же, тот документ — фальшивка.
— Что?!
— То, что слышал. Мы написали его, точнее штук десять таких же, вместе с товарищем Скворцовым и вместе же специально допустили несколько грубых ошибок, которые впрочем, дилетант не заметит.
— Но ведь все равно в этих фальшивках фигурирует его имя.
— Ну и что. Имя его ни для кого не составляет секрета. Точнее, оно из ряда тех секретов, которые все, кому надо, знают. Так что подделать документы с его именем не составляет особого труда. К тому же, он достаточно крупный чиновник для того, чтобы не беспокоиться, что его сделают козлом отпущения и в то же время не достаточно крупный, чтобы попасть под горячую руку какой-нибудь действительно большой шишки. К тому же, как я уже сказала, мы не собираемся устраивать ничего такого, что появится в газетах или заставит почесаться секретные службы. Это все, что ты хотел спросить?
— Не совсем.
— Ну, выкладывай.
— Насколько я понимаю, ты решила, что самим лучшим способом что-то сообщить человеку, с которым не можешь связаться — это размесить послание в газете, в надежде, что этот человек прочтет послание.
— Молодец. Иногда, когда ты подумаешь и когда дело касается каких-нибудь абстрактных вещей, ты не такой уж чертов идиот, каким кажешься.
— А-а… — Шус замолчал на полуслове, не зная, то ли злиться на очередное оскорбление, то ли благодарить за комплимент, — я только одного не понимаю. Во-первых, где гарантия, что Втри поймет послание, во-вторых, как сделать так, чтобы его поняла только она, а в-третьих, где гарантия, что она его вообще увидит.
— Ты сказал, что не понимаешь чего-то одного, а задал целых три вопроса.
— Прости.
— Ничего. Итак. Что касается первого и второго — здесь я полагаюсь на тебя. Придумай
что-нибудь. Ну а третье. Здесь мы можем надеяться только на удачу. Впрочем, постараемся увеличить шансы на успех, как только сможем. Теперь ты спросил все, что хотел?
— А-а… ну… нет, не стоит.
— Чего не стоит?
— Жаннет, скажи, зачем ты все это делаешь? Зачем ты помогаешь мне?!
— Мы же с тобой договорились. Все разговоры на душещипательные темы — после того, как все закончится.
— Но…
— Мне повторить?!
— Я просто…
— Заткнись!!! — Жаннет в течении нескольких минут восстанавливала дыхание, после чего продолжила почти спокойным, пусть и слегка обиженным голосом. — Ты был прав, когда сказал, что не стоит. Лучше бы так и молчал, чертов идиот. Ну так ты так и собираешься здесь стоять?
— Нет. Пошли.
Проспект Ивана Иванова почти ничем не отличался от той улицы, на которой они ждали такси. Такой же заметенный снегом, такой же холодный и пустынный. Разве что фонарей малость побольше. Отыскать редакцию газеты тоже не составило труда. Ее окна были единственными, которые светились в это позднее время суток.
Дверь была открыта. Сразу за ней их ждал холл — просторный, хорошо освещенный, абсолютно лишенный живых организмов, больших, чем блохи, с большой мраморной лестницей посредине. Над лестницей висела красная растяжка с метровыми белыми буквами: «Мы пишем лишь правду, во благо народа!».