Конечно, всегда есть опасность, что пойдет дождь, даже если на небе нет ни одного, пусть самого жалкого, облачка, но от всего не застрахуешься. Мелирленс сообразил, что забыл узнать, куда ехать, только после того, как спустился на первый этаж и неприятность состояла в том, что кабинет, в котором трудился капрал Ренинс находился на последнем, четвертом этаже управления. Если бы Мелирленс вспомнил об этом в своем кабинете, он бы без всяких размышлений поднялся наверх. Находясь же на первом этаже, он задумался: вызывать Ренинса с помощью ТВ-шара или пониматься наверх.
Не то, чтобы он боялся этой новомодной техники, но во-первых, как и любые опытные образцы, ТВ-шары, выданные Керлендерскому управлению, периодически барахлили, а во-вторых, они в него все же вселяли некоторую неуверенность. С другой стороны, подыматься на четыре этажа, если можно разобраться с проблемой не сходя с места не так уж и здорово.
После довольно долгой внутренней борьбы, которая, впрочем, не успела затянуться настолько, чтобы вахтенный забеспокоился о его здоровье, капитан Мелирленс все же решил, что проще будет сходить наверх. Решающим стал тот факт, что он слышал, что по последним исследованиям каждая ступенька продлевает жизнь на четыре секунды. Правда, пока он шел до лестницы, он об этом успешно забыл и поехал на лифте. Розетт следовала за ним, не остовая ни на шаг.
— Слушай, Ренинс, — произнес Мелирленс, — ты мне так и не сказал, куда я должен ехать. Ренинс?
— Что? Простите, все эти вызовы… конечно, сейчас.
В небольшом кабинете, еще меньше Мелирленсенного, за столом сидел человек такого вида, будто он провел увлекательные каникулы в концлагере. Перед ним на деревянной подставке стоял ТВ-шар размером в дыню, не очень большую, но все же. Вообще-то Ренинсу было всего двадцать восемь, но с тех пор как он стал главой отдела связи, в который входил только он сам, с каждым днем он вырядил все хуже и хуже, и сейчас казалось, что ему по меньшей мере сорок.
— Так… кто вы говорите… а Эш, да? — себе под нос произнес Ренинс. После чего замер смотря в шар. Шар засветился внутренним тусклым светом и вскоре в нем появилось лицо Эша. Мелирленс рассудил, что будет быстрее, если он сам все спросит у последнего, а не будет выслушивать пересказ Ренинса. Так что Мелирленс обогнул его стол и обратился к Эшу:
— Слушай, а где именно твой труп?
— На Растратной, капитан, дом десять.
— Отлично, спасибо. — Узнав, что ему было нужно, Мелирленс поблагодарил Ренинса уже собрался уйти, как вдруг тот, вместо какой-нибудь стандартной фразы типа: «не за что, капитан» задал совершенно нестандартный вопрос:
— Капитан, а эта девочка — ваша кузина?
— Розетт? Нет, она… она важный свидетель.
— Свидетель? А это случайно не та девочка, о которой писали в сегодняшней газете? Ну та, которая была похищена из того дома?
— Во имя всех богов, вам что делать всем нечего? Только и читаете газеты. Да, это она.
— Так значит…
— Спасибо, Ренинс, — перебил последнего Мелирленс, не готовый к тому, чтобы выслушивать двусмысленные подколки от каждого, кто читает периодические издания. Мне пора, сам понимаешь, дела.
— До встречи, капитан.
Спустившись, Мелирленс решил, что брать служебную коляску незачем. Растратная улица находилась на самой границе Керлендерского района и идти туда было от силы минут пятнадцать, если конечно память его не подводила, а он наделся, что она его не собирается подводить, потому что если бы все же она его подводила, это бы не только значило, что он не знает, куда идти, но и то, что ему пора на пенсию, а его стаж пока что позволял ему рассчитывать купить на эту пенсию только буханок хлеба в месяц.
О том, что с ним идет ребенок, Мелирленс вспомнил только на середина пути. Розетт обладала удивительной способностью не обращать на себя никакого внимания и еще способностью к быстрому хождению. Возвращаться обратно или ловить частного возницу было уже поздно, так что оставшуюся часть пути они протопали так же, как и первую.
К счастью, память Мелирленса не подвела. Они действительно пришли, куда собирались. Об этом свидетельствовал милицейский в кирасе, стоявший у входа. Мелирленс поинтересовался у него, куда идти. Тот ответил, что на мансарду.
Десятый дом по Растратой улице оказался многоквартирным домом, что было и неудивительно. Это прошлый дом, тот, в котором убили Рилирила Мерса, дедушку Розетт, был исключением из правил.
По пути наверх Мелирленс столкнулся еще с парой милицейских, стоявших на лестнице, потребовавших у него назваться, что он без заминок исполнил.
Мансарда выглядела именно так, как и должна выглядеть мансарда: односпальная кровать, пыль в углах, маленькое окошко с прекрасным видом на город и стол, на котором горой лежали книги. Конечно, не на каждой мансарде есть, столы заваленные книгами, и их нельзя поставить в один ряд с такими неотъемлемыми частями мансарды, как стропила и маленькие запыленные окошки, но в них нет ничего парадоксального. Словом, они довольно часто встречаются на мансардах.
Кровать обступило человек пять, в одежде, которая не оставляла сомнений в их принадлежности к виду экспертов-криминалистов. Они энергично старались создать видимость активной деятельности. Мелирленс подошел и заглянул одному из них через плечо. На кровати лежала молодая девушка со спокойным, расслабленным лицом. Если бы оно не было таким бледным и хотя бы немного подымалось одеяло, закрывавшее ее грудь или расширялись ноздри, можно было решить, что она просто спит. Но, к сожалению, ничего этого не было. Она была мертва.
— Ну и? — поинтересовался Мелирленс.
— А, постойте… это вы, капитан, — разноголосым и крайне нестройным хором произнесли люди, склонившиеся над телом. Конечно, не все они сказали абсолютно одно и то же, но это была наиболее полная и внятная версия, которая, впрочем, была составлена из нескольких реплик. Ее можно было назвать гласом толпы или квинтэссенцией общественного мнения.
— Так как вы что-нибудь установили? — продолжал расспрашивать Мелирленс.
— Ну… — начали они.
— Пожалуйста, кто-нибудь один. У вас ведь есть главный?
— Да, это я… — произнес один из них.
— И?
— Ну-у… мы установили со стопроцентной вероятностью, что она мертва.
— И долго вы устанавливали? — невинно поинтересовался Мелирленс.
— А-а., понимаете, иногда тот, кто кажется трупом, совсем не обязательно является трупом на самом деле. Для того, чтобы установить, действительно ли труп является трупом, нужно провести ряд тестов, которые…
— Хорошо, — Мелирленс глубоко вздохнул и после короткой паузы продолжил, — что-нибудь кроме того, что она умерла, вы узнали?
— Мы установили, что она девушка, в смысле, женского пола.
Мелирленс ничего не сказал, только вопросительно поднял бровь.
— Понимаете, иногда тот, кто кажется женщиной, на самом деле вовсе не является ею. Для установления истины нужно провести ряд…
— Что-нибудь существенное вы узнали? Например, о том, как она умерла.
— Ну в общем, пока что… нет.
— Во имя всех темных богов… Ладно, ну так устанавливайте быстрее.
— Хорошо.
«Что вообще происходит», — думал Мелирленс, — «что за ерунда. Как такое могло случиться, что такие идиоты… Надо заняться делом. Не зря же я сюда в конце концов приехал. И где этот Эш? Смотался, что ли? Увижу, убью… Хотя в конце концов, она действительно умерла как-то странно. Просто в своей постели, никаких следов, вроде бы… эх…»
С такими сумбурными мыслями Мелирленс отправился к ее столу. В основном книги оказались учебниками, хотя вершину одной из стопок венчал томик «Фиолетовой розы». Судя по мягкой обложке и весьма патетичной картинке с мускулистым парнем, обнаженным по пояс, держащим в одной руке меч с гигантским рубином в эфесе, а в другой девицу в весьма удачно разодранном платье, это был женский роман.
«Конечно», — размышлял Мелирленс, — «от прочтения таких книг можно запросто откинуть копыта, но тогда бы книжка лежала рядом с телом. Ведь так?»
Впрочем больше его интересовали учебники. По ним можно было установить, на кого она училась. Сомнений в том, что она студентка, у Мелирленса практически не было.
— Так посмотрим…