Главным и, по сути, единственным аргументом в пользу разоружения было состояние волшебника. А запах, витавший над Фамбером, намекал на причину, приведшую его в столь плачевное состояние. Бросив подушку на пол, Шус быстро оделся и вышел из комнаты.
Спустившись вниз, он обнаружил последствия вчерашних лечебных процедур Холдара. Во всяком случае, последний заявлял, что собирается именно лечить Фамбера, хотя по состоянию последнего этого не скажешь. На барной стойке стояло почему-то пять бокалов, хотя Шус был уверен, что никого, кроме его самого, учителя, господина Холдара и этого странного хозяина, в гостинице нет. Рядом с бокалами обнаружились три-четыре бутылки, еще примерно столько же было художественно разбросано по полу, а пара еще невысохших луж могла поведать о содержимом бутылок. Впрочем, оно не интересовало Шуса. Намного более актуальным вопросом была еда. Ведь ел Шус последний раз даже не вчера, а вечером два дня назад. Конечно, за двенадцатидневное путешествие в компании беловолосых жителей степей приучили Шуса к лишениям. Ели они лишь раз в день, поздно вечером. После того. как кончились припасы, прихваченные из деревни на берегу Кнарла, им пришлось перейти на рацион кочевников, состоявший из вяленой с год назад конины. Пару раз, когда они останавливались у оазисов, они ели суп, единственным компонентом которого была все та же вяленая конина. Но после столь продолжительного поста Шус не отказался бы и от вяленой конины, которую был готов проклинать на то ли на пятый, то ли на шестой день ее постоянного употребления. Озадачившись этим вопросом, Шус приступил к поискам пищи, одновременно не являющейся алкоголем.
Визуальный осмотр ничего не дал, так что Шусу пришлось приступить к более глубинным поискам. Именно за этим занятием, а именно разрывании содержимого одного из шкафчиков за барной стойкой, Шуса и застал хозяин «Розового пони».
— Ищешь, чем бы опохмелиться, милый? — сумрачным тоном спросил Ахлим.
— А-а?! — Шус рывком вытащил голову из шкафа, в результате чего довольно болезненно ударился затылком, — айу! Ну то есть нет, вы не подумайте, я только искал какую-нибудь еду.
— Еда… — судя по выражению лица Ахлима, на котором еще оставались следы размазанной косметики, что придавало ему еще более пугающий вид, даже звуки этого слова вызывали у него позывы к рвоте. — Поищи в погребе… и принеси что-нибудь выпить.
Как ни странно, поиски оказались не столь невыполнимым делом, как предполагал Шус. Впрочем, при ближайшем рассмотрении своей добычи Шус обнаружил, что ее довольно сложно отнести в список съедобных продуктов. Это были:
Слегка светящаяся, что и привлекло внимание Шуса в темном подвале, вначале он решил, что это светильник, банка с ядовито-розовой массой и столь же розовыми объектами в ней, по виду больше всего напоминающими маринованных червяков. Во всяком случае, именно так Шус их себе и представлял.
Нечто коричневое, завернутое в бумагу, по консистенции больше всего напоминающее остатки жизнедеятельности бараномамонта, пролежавшие на теневом склоне горы три-четыре дня. На этот раз Шус не гадал, а был абсолютно уверен в этом. Единственное, что его смущало, был запах.
Третьей его находкой была пара заплесневелых булочек с в виде сердечек. Несмотря на то, что обе булочки были обильно залиты глазурью, создавшей эффект панциря, плесень то тут, то там пробивалась сквозь глазурь, расцветя пышным цветом и переливаясь от нежно-салатного до ядовито-зеленого.
После довольно продолжительных метаний между этими тремя блюдами, Шус решил обратиться к хозяину с просьбой указать на то, какое из них можно есть, если конечно можно есть хоть что-то. Ахлим бросил очередной сумрачный взгляд на пищу, впрочем, не более сумрачный, чем все остальные взгляды, бросаемые хозяином «Розового пони» в любом направлении.
— Да все съедобно, — наконец ответил он на вопрос Шус.
— То есть как? Разве это не плесень?!
— Ты ничего не слышал о плесневелом сыре? Ты ведь из деревни, милый. Ты должен…
— Нет, что вы, господин! — заверил его Шус. — Не знаю я ни о каком плесневелом сыре. Еда ведь не должна плесневеть. Ведь так?…
Под конец Шус изрядно растерял уверенность. впрочем подтверждения или же отрицания так и не дождался. Ахлим был всецело поглощен созерцанием ближайшей стенки. Так что Шусу пришлось самому принимать решение.
Отложив булочки подальше, на тот случай, если неопределенная масса в банке, имевшая явно подозрительное происхождение и компост окажутся именно тем, чем они и кажутся на первый взгляд или чем-нибудь еще похуже, он приступил к дегустации.
Сперва выбор его пал на компост по той простой причине, что он был единственным веществом, похожим на что-то, что Шус хорошо знал, пусть и не в качестве пищи. На вкус он оказался несколько лучше того, что уже был готов почувствовать Шус. Впрочем, после столь продолжительного голода Шус был готов съесть практически все, что угодно. Что же касается собственно вкуса, то его можно было описать как «нестерпимо сладкая вещь», казалось, состоящая из сахара процентов на сто десять. Съев добрую половину «компоста», Шус был полон решимости перейти к содержимому банки, но тут на лестнице раздались чьи-то шаги. Их источником были сапоги с закрученными вверх концами, одетые на ноги волшебника. Шус невольно пригнулся, опасаясь гнева учителя. По всей видимости именно он, Шус разбудил его. Однако, несмотря на все его опасения, грома и молний не последовало. Вместо этого Фамбер степенно проследовал к фонтану, журчащему в небольшом бассейне посреди помещения, и, встав на колени, сунул голову в бассейн. После этого он столь же степенно и медленно встал и, избегая двигать головой, проследовал к барной стойке, сев рядом со своим учеником, хотя после водных процедур его голова нуждалась в немедленной просушке. Ахлим, не дожидаясь просьбы, молча налил Фамберу из той бутылки, что принес Шус. Не нарушая тишины, волшебник опорожнил бокал. Единственными звуками были удары капель о твердую поверхность стола.
То же самое повторилось еще дважды. Чем дальше, тем больше Шуса настораживала сложившаяся ситуация. Поначалу он надеялся, что появится Холдар или еще кто-нибудь, но Холдара не было. В конце концов Шус не придумал ничего лучше, как обратиться с хозяину «Розового пони».
— Э-э… простите, господин… Алхим. Я тут подумал… почему вы… Словом, я хочу сказать, что наверняка есть какая-нибудь магия для… чтобы стать… в смысле, изменить пол. Ну вы ведь понимаете меня?
Ответа не последовало. Если быть точным, то не последовало абсолютно никакой реакции. Шус уже хотел еще раз уточнить, понял ли его хозяин гостиницы, однако внезапно в голову ему пришла мысль, что возможно и вовсе не следовало задавать подобные вопросы. В конце концов, это довольно щекотливая тема.
— Я вовсе не имел ввиду… просто… — попытался исправить ситуацию Шус, но чем дальше, тем больше понимал, что только испортил ее.
С глухим стуком Алхим поставил свой бокал на кафель стойки бара.
— Милый, я… — начал было Алхим, но его прервал стук распахнувшейся двери.
— Фамб, Шус собирайтесь, нам через час надо уже быть на месте, — произнес Холдар быстрым шагом войдя в помещение. На его лице было написано что-то вроде «жизнь прекрасна: солнца все ярче и ярче, а трава все зеленее и зеленее». Волшебник бросил на друга сумрачный взгляд.
— Что за мрачная гримаса, Тюр-Тюр? Можно подумать, что я не потратил весь вчерашний вечер и большую часть ночи на лечение твоих вконец расшатавшихся нервов?
Сумрачная гримаса стала еще мрачнее.
— Как бы там ни было, даже несмотря на то, что ты ни капли не ценишь мой труд, я достал для нас места на руфухиди и нашел покупателя для наших лошадей. Мы же не можем тащить их в столицу. Так что вставай, Фамб. Нам пора в путь.
Для подтверждения своих слов, Холдар подошел к волшебнику и легонько подтолкнул его.
— Как ты можешь быть такой довольной скотиной!? Ты же выпил больше чем я, намного больше, и спал меньше. Клянусь, когда-нибудь я использую тебя, как подопытную мышь. Превращу тебя в мышь, увеличу своих змей и скормлю им тебя, так и знай! — взорвался Фамбер.