— Может быть твои…кхм, земляки решили перенять этот славный обычай. В конце концов, халифат ведь почти граничит с Кастрагоном, а уж о их бурном общении друг с другом я вообще молчу, — предположил волшебник.
— В любом случае, надо подъехать поближе и посмотреть, в чем там дело, — решительно заявил Холдар.
— Может, не стоит? Ты же сам говорил, что мы опаздываем. К тому же мне что-то жарко стало, — попытался возразить Фамбер, который вовсе не горел желанием поближе познакомиться с теми, кто испытывает к представителям его профессии столь обжигающие чувства.
— Брось, Фамб, ты же грозный и могучий волшебник. Бросишь в них пару молний и все будет прекрасно, — заверил его Холдар.
— Что-то не нравится мне все это… — протянул Фамбер, тем не менее направивший своего коня вслед за улфулдаром.
За ним поплелся Шус, у которого начинали зарождаться нехорошие предчувствия по поводу личности этой самой ведьмы. По мере приближения, а сомнения в том, что они приближаются к месту действия не было, главным образом потому, что чем дальше, тем сложнее было двигаться, стал слышен голос:
— … люди, скажите мне, до каких пор это будет продолжаться? — До каких пор нас будут унижать и оскорблять? До каких пор честный гражданин не сможет спокойно пройти по вечерней улице нашего города? Я спрашиваю вас, когда это прекратится?! — донесся до Шуса знакомый голос
— Почему наши лучшие представители, избранники народа подвергаются нападению в двух шагах от отчего дома?!
— Учитель можно мне забраться к вам? Нет, вы не понимаете. Мне просто… — попытки Шуса убедить учителя оказались безуспешными, прежде всего потому, что тот не слышал и половины из того, что говорил ему ученик. Однако Шус все-таки забрался к нему в стремя и смог разглядеть трибуну, сооруженную из кучи бочек. На ней стоял вчерашний карлик, а рядом с ним — Втри, привязанная к столбу. Судя по всему, она была без сознания. Большего Шус увидеть не успел, учитель спихнул его с лошади, однако большего ему было и не надо.
— Не далее чем вчера я, Фарх провожал домой всем вам известного Архар-Тар-Нара — младшего, сына уважаемого Архар-Тар-Нара, главы ведомства учета и координации преступной деятельности. И тут, внезапно на нас накинулась это бестия, эта ведьма. Посмотрите, что она сделала с всеми нами любимым Архар-Тар-Наром — младшим. С тех пор, как она кинула в него ту злосчастную головешку, пусть дождь девять тысяч лет не прольется на ее голову, он ничего не говорит. А вы посмотрите на эту шишку, вздымающуюся над его головой как гора Шех-Эль-Нара в засушливый период. Посмотрите на эти переливы багрового и синего, подобные цвету глаз разгневанного бараномамонта в период спаривания! А что она сделала со мной? Эта ведьма унизила меня. Меня бедного зазывалу Фараха, чей желудок знал лишь черствый хлеб и теплую воду.
— Куда делся твой ученик? — обратился Холдар к Фамберу.
— Понятия не имею. Он все пытался влезть ко мне на лошадь, пытался засунуть свою ногу в мое стремя, отдавив при этом мне ногу и кричал что-то, насчет того, что я чего-то не понимаю, после чего исчез. Иногда эти ученики ведут себя так странно.
— Так вот, я спрашиваю вас, что же теперь? Что делать с этой зловредной ведьмой?!
— Казнить проклятую ведьму! — донесся чей то голос из толпы.
— Смерть ей! — выкрикнул кто-то еще и тут вся толпа подхватила «Смерть!»
— Да, именно смерть, — удовлетворенно подтвердил Фарх, когда крики стихли, — мы не можем допустить, чтобы и дальше наши дети подвергались нападениям и пусть смерть этой паршивки станет примером!
— Нет! — внезапно раздалось над площадью.
— Шус! — воскликнул Холдар.
— Что забыл там этот… идиот, — прикрыв лицо рукой вопросил Фамбер.
— Нет, она не заслужила смерти, этот человек лжет! — вновь воскликнул, забравшийся на трибуну Шус.
— Да я… да кто ты вообще такой? — оторопел карлик от столь внезапного сюжетного поворота. Толпа же в ожидании затаила дыхание.
— Я Шус, ученик волшебника, пришедший требовать справедливости, — встав в героическую позу, заявил последний.
— Боги, он, что, совсем безмозглый? — вопрошал у неба Фамбер, однако небо оставалось равнодушным.
Тем временем новый, внезапный поворот еще больше сбил с толку Фарха, дав время Шусу осмотреться и продумать дальнейшую стратегию своего поведения.
Оценка ситуации дала неутешительный ответ. Даже затуманенный героическим порывом мозг Шуса подсказывал ему, что шансов спасти Втри и скрыться невредимым у него нет. Даже если он сможет отвязать приговоренную от столба, и избежать лап пары головорезов, стоявших за спиной молодого, не отличавшегося на вид особой физической силой человека, с пульсирующей шишкой как раз на том месте, откуда у единорогов растет рог, а у сверх людей располагается третий глаз, его непременно разорвет жаждущая крови толпа, раскинувшаяся насколько хватало глаз. Конечно, нельзя было точно сказать, где кончаются поклонники ораторского искусства Фарха и начинаются обычные мирные покупатели, но Шус был почти уверен, что не продвинется и пары метров. Единственным его шансом было убедить собравшихся в том, что Втри невиновна.
— Э-э господа, — начал свою речь Шус, — посмотрите на эту несчастную девушку. Разве она похожа на ведьму? Скорее, она похожа на торговку рыбой или дочь э-э… лесника. Ведь так. Она ведьма не больше, чем вы или я! Я уверяю вас…
— Она мне потраву для мышей продала, — раздалось из толпы.
— Да я сам видел, как вокруг нее метелка летала, — выкрикнул кто-то еще.
— Все знают, что она ученица старой Агафьи, ведьмы. А если она ее ученица, то и сама — ведьма.
— Может, это была какая-то другая девушка, но даже если это была и она, то… — тут Шус задумался, что же именно тогда выходит и этим не мог не воспользоваться Фарх, наконец оправившийся от удивления.
— То что? Ее нужно казнить, как ту, что покусилась на жизнь и достоинство нашего дорого Архар-Тар-Нара — младшего, господин ученик волшебника! А может быть, ты — сообщник этой проклятой ведьмы?
— То, — наконец придумал продолжение Шус, — даже если она и ведьма, это не значит, что она на кого-то покушалась. Господа, вы же сами говорите, что она приносила пользу. Ну ту же потраву для крыс готовила.
— Ага, как же, пользу! — донесся все тот же голос из толпы. После ее потравы крысы вместо того, чтобы исчезнуть без следа, как обещала она, стали просто невидимыми и теперь их не то что поймать, увидеть невозможно.
— Ну, может у нее не всегда все получалось, — пошел на попятную Шус, — но это ведь не значит, что она хотела принести зло…
— Она ведь еще и воровка. Я сам видел, — заявил еще кто-то.
— Давайте не будем касаться этого вопроса, — неожиданно отмел еще одно обвинение Фарх, — возможно, она и вправду воровала, но у меня есть достоверная информация, что членских взносов она не платила.
Шус, уже было приготовившийся ринуться в новую словесную баталию, уверяя своего оппонента в том, что Втри никак не может быть воровкой, только и смог, что молча открыть рот. Конечно же он не забыл того, что ему прошлым вечером рассказывала Втри о порядках Бахтир-Таль-Асы, но он и подумать не мог, что воры являться челнами какого-то то ли клуба, то ли гильдии и платят официальные членские взносы.
Однако, если Шусу нечего было сказать, то пришедшую в себя Втри просто-таки распирало от желания высказаться, но кляп, заткнувший ей рот, не давал ей ни малейшего шанса на осуществление ее желания. По крайней мере на то, что ее речь будет хоть сколько-нибудь членораздельной и понятной. Впрочем, отсутствие членораздельной речи с лихвой заменяла эмоциональность.
Пока Шус судорожно раздумывал над тем, что же еще он может сказать в оправдание Втри, карлик не терял времени даром:
— Теперь, после всего, что мы здесь слышали стало ясно, что этот мерзкий мальчишка — пособник ведьмы. Нет никаких сомнений, что именно он помогал ведьме в нападении на нашего дорого Архар-Тар-Нара — младшего и лишении его дара речи. Возможно, он и вправду злой колдун, как сам утверждает, а может, ведьма его просто околдовала, но как бы там ни было, на фоне всех этих неопровержимых доказательств мы понимаем, что у нас нет иного выбора, кроме как подвергнуть его тому же наказанию, что и эту проклятую ведьму. И пусть девять тысяч лет дождь не прольется на мою голову, если я не прав.