Его лицо скрывала тень от капюшона, а под плащом нетрудно было различить очертания ножен меча средних размеров.
Фамбер сел за столик, стоявший ближе всего к камину, после чего послал Шуса заказать что-нибудь, чем последний и занялся. Направившись к стойке, Шус постарался оказаться как можно дальше от человека в плаще, что было довольно сложно, учитывая, что тот сидел почти посредине, а саму стойку нельзя было назвать слишком уж большой.
Избегал его Шус главным образом не из-за плаща, хотя и он вселял беспокойство, а из-за меча, владелец которого, насколько Шус мог судить, не сулил ничего хорошего. Однако как Шус ни старался, все же его взгляд пересекся с взглядом этого подозрительного типа, в чьих глаза мерцали неверные отблески масляных лампад, освещавших трактир.
К ужасу Шуса, вскоре после того, как он вернулся к колдуну, тип в плаще встал со стула и пошел к их столику. Шус уже был готов прыгнуть под стол, спасаясь от меча этого человека, который он вот-вот выхватит из ножен, однако вместо этого, он навис над Фамбером, и смотря на него сверху вниз из-под тени капюшона обратился к нему:
— Нехорошо не узнавать старых знакомых.
Фамбер удивленно поднял голову. В его глазах явственно читалось: «Кто ты и во имя всех богов, с какой стати я должен узнавать тебя?!». Тем временем незнакомец продолжал:
— Да, похоже все-таки это случилось. В конце концов магия отравила твой мозг, сделав тебя безмозглым чурбаном, Тюр-Тюр.
В подтверждение своих слов незнакомец печально покачал головой.
С волшебником же происходили ужасающие изменения, заставившие Шуса подумать, что стол — это недостаточное укрытие: его лицо покраснело, а пальцы, которыми он сжимал край стола, напротив, побелели. Наконец, он проговорил:
— Я не Тюр-Тюр, а Фамбер Тюртюрлинкс. И я могу постоять за себя, — опираясь костяшками пальцев в стол, волшебник решительно встал. Теперь он смотрел прямо в глаза незнакомца. Бежать Шусу мешал стул, так неудачно оказавшийся под ним.
Так волшебник и человек в плаще прожигали друг друга в течение долгих секунд десяти, растянувшихся практически в вечность. Воздух вокруг них заметно сгустился, а вокруг головы Фамбера то и дело сверкали маленькие молнии, ионизируя воздух. Отвели взгляды они тоже одновременно, заключив друг друга в суровые мужские объятья.
Наобнимавшись вволю они наконец сели за стол. Незнакомец снял капюшон, что наконец позволило Шусу рассмотреть его лицо.
Судя по нему, незнакомец был немного старше Фамбера, последний же выглядел лет на сорок пять — пятьдесят, его правую щеку пересекал уже давно зарубцевавшийся шрам, с двух сторон рта — обвислые, уже слегка затронутые сединой усы, глаза темно-синие, волосы, почти достававшие до плеч — темные, впрочем, как и усы, начавшие седеть. Одет он был в дорожный плащ и запыленный черный неброский камзол, входящий в комплект к штанам для верховой езды. Пока Шус рассматривал этого, по всей видимости, старого друга колдуна, Фамбер и незнакомец разговаривали:
— Ну и как тебя занесло сюда, Фамб?
— Это я у тебя должен спросить, Холдар. По правде, я и не думал увидеть тебя живым на этом свете.
— Рано же ты меня похоронил! Хотя с твоей стороны было свинством бросить меня в тех проклятых джунглях.
— Ну, все обошлось, если уж ты здесь сидишь.
— К несчастью для тебя, да. Теперь я улфулдар тайной гвардии халифа. Сейчас возвращаюсь с секретного задания, о котором, к сожалению, я не могу рассказать тебе.
— Больно мне надо знать о каких-то твоих с Хул-Дул-Фуром темных делах. Ведь он теперь халиф?
— Хул-Дул-Гур-Бур-Фур, — поправил волшебника человек, которого тот назвал Холдаром. — Да. В некоторой степени он стал халифом именно благодаря мне.
Шус, уже утративший интерес к беседе, занялся наблюдением за огоньком, горевшим в лампадке, но не успел он всерьез увлечься этим, как трактирщик принес еду, состоявшую из какого-то мяса — теоретически молодой баранамамонтятины, но наметанный глаз Шуса подсказывал ему, что в лучшем случае это — крайне старый козел, отварного картофеля и грибов, в основном фиолетовых.
Разговор привлек внимание Шуса, слушавшего дружескую болтовню в пол уха, только тогда, когда он уже успел расправиться с большей частью того, что было на его тарелке.
— Что-то твой ученик совсем не растет. В последний раз, когда я его видел, он вроде бы даже старше был. — сказал Холдар. — Ты что, ставил на нем какие-нибудь зверские эксперименты?
— Нет, что ты. Это мой новый ученик. С Энафром же произошла одна нехорошая история лет эдак пять назад. Расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
«Что за нехорошая история?» — спросил себя Шус, уткнувшись взглядом в тарелку. — «Может спросить? Нет, не стоит. Вполне возможно, что тот, старый ученик колдуна, точно так же спросил у него, что произошло с предыдущим учеником. И с ним после этого произошло несчастье».
От подобных рассуждений и так не слишком радостное после двухдневного похода настроение Шуса испортилось дальше некуда.
Покончив с едой они отправились покупать лошадей. Как оказалось, Холдар держал путь в ту же страну, что и они, а поскольку он был старым другом Фамбера, они решили путешествовать вместе, от чего Шус не был в восторге.
Он даже предполагал, что эта встреча была всего лишь тщательно спланированным планом по введению в заблуждение его, Шуса. Впрочем, свои подозрения вслух он не высказывал и вообще старался не привлекать внимания, плетясь за колдуном и воином.
Покончив с делами, состоявшими из приобретения трех лошадей: двух для волшебника и его невольного ученика, а третьей для поклажи и провианта дней на десять, насколько мог определить Шус, они вернулись на постоялый двор.
Несмотря на то, что Фамбер, сказал, что чем раньше они выедут — тем лучше, они решили переночевать в гостинице, а отправиться с рассветом. Впрочем, последнее было трудно осуществимо, учитывая, что Холдар и Фамбер посидели полночи внизу, около камина, распив не одну бутылку алкоголя, идя исключительно на повышение градуса. Шуса же учитель отправил спать, заявив, что он слишком маленький, чтобы пить алкоголь, против чего Шус не слишком активно протестовал. Если говорить точнее, то он попросту валился с ног.
Покинули Фалн они не раньше полудня. Холдар, утверждал, что оно и к лучшему, однако не объяснял, почему. Это было слишком сложно в его состоянии. Фамбер, бывший в не лучшем, по сравнению с Холдаром, состоянии духа и тела, вообще не произнес ни одного слова с самого утра. На Шуса, ехавшего чуть впереди, собутыльники смотрели с ненавистью умирающего от голода толстяка, смотрящего на гада, пожирающего перед ним килограммы сочащегося соком и жиром мяса.
Шусу, ощущавшему на своей спине прожигающие его ненавидящие взгляды, становилось все больше не по себе и он прибавил ходу. Однако вскоре он перестал ощущать эти самые взгляды. Более того, ему показалось, что он услышал звук падающих тел. Первой мыслью, пришедшей в голову Шуса было то, что эти двое просто свалились со своих лошадей. Обернувшись, чтобы это проверить, он и правда обнаружил, что колдун и воин лежат на земле, под своими конями. Шус не предполагал только того, что над ними будут трое-четверо мужчин с дубинками в руках. Над лошадьми, на уровне груди всадника среднего роста, на двух толстых веревках висело бревно солидных размеров.
Не успел Шус ускакать куда подальше, или хотя бы закричать, как на него спустилась тьма.
Сознание возвращалось с трудом. Вначале Шус начал слышать глухи удары, болью отдающиеся в голове. Следующим пришло ощущение холода и жесткости того, на чем он лежал. Шус попытался спросить, где он, однако вместо этого издал лишь нечленораздельное мычание.
— Очнулся?! — раздался знакомый голос, воткнувшийся в голову Шуса, подобно раскаленной игле.
— Ва-уа… — откликнулся Шус.
Шус попытался открыть глаза. По ним резанул нестерпимо яркий свет. Наконец, несколько раз моргнув, он, приподнявшись на локтях, осмотрелся. Как оказалось, света было не так уж и много. Его источником было небольшое оконце, прорубленное в камне под самым потолком. Все же остальное пространство замыкал грубо обработанный камень, смыкавшийся в каменный мешок, пересечь который можно было за шагов за пять. Прерывала его лишь дверь-решетка.