— Ай! Но за что, учитель?!
— Болван, как ты только мог подумать о побеге!
— Но я ведь уже рассказывал, я не…
— Тем хуже. Ладно бы это было твоей инициативой! Вместо этого ты просто поддаешься давлению. Эта девчонка вертит тобой, как хочет!
— Но я только подумал…
— Сомневаюсь, что здесь дело в твоей голове… Впрочем, в некоторой степени тебя извиняет твой возраст.
— Что вы хотите этим сказать, учитель? — столь внезапное прекращение подзатыльников настолько озадачило Шуса, что он позабыл о всякой осторожности. Он не был точно уверен, в чем здесь дело, но что-то подсказывало ему, что подобные высказывания называются грязными намеками.
— Это все железы и биология, — уклончиво ответил волшебник.
— Я… да дело совсем не в этом, — нельзя сказать, что Шус имел хоть какое-то представление о том, что такое эта би-логия, но он был уверен, что она не имеет никакого отношения к угрозе физической расправы.
— Ну да, думаешь я не вижу, как ты смотришь на…
— На кого? — хмуро поинтересовалась Втри с порога.
— Эт-…слова застряли в горле волшебника, — от-у…тот…хлев. Так и думаешь о том, как бы похитить одну из лошадей, — нашелся волшебник.
— И в мыслях не было! — праведно возмутился Шус, который никогда в жизни не думал о чем-то вроде похищения лошади. Хотя бы потому, что они в «Заднице бога» появлялись разве что в качестве собственности вконец заплутавших путников и представляли ценность только в качестве сырья для изготовления колбасы.
— Ну да, все вы так говорите, а потом глядишь и нет любимого Пулкара, — возразил Фамбер, похоже придаваясь каким-то давним воспоминаниям.
— Так значит хлев? — уточнила ведьмочка.
В поисках помощи Шус перевел взгляд на учителя, в чьих глазах прочел не меньший страх, чем застыл в его собственных, затем на Фур-Дур-Кафа, у которого после ночного инцидента и дальнейшего допроса появился фингал, симметричный первому, и имевший все шансы не только догнать, но и перегнать его как в размере, так и в глубине цвета.
— Ну-ну… — протянула Втри.
Наконец ведьмочка перестала буравить взглядом волшебника и его ученика одновременно и отправилась к полюбившемуся ей учебнику. При этом она аккумулировала столь плотное депрессивное поле, что даже свет, соприкасаясь с ним, мерк и терял добрую половину красок. Окажись в комнате горшок с цветами, они, несомненно, засохли бы. В счастью, в халифате не было принято украшать подоконники цветочными горшками. Исключения составляли горшки с коноплей и прочими травами и грибами, которые выращивали вовсе не для производства веревок. Впрочем, они как правило размещались в темных шкафах и освещались мощными ДЖИНами. Одним из немногочисленных пунктов, в которых Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V был непреклонен был тот, что головы его поданных должны быть чисты от разнообразных веселящих грибов.
В этом состоянии Втри находилась с самого утра. Неудачный побег серьезно испортил ее настроение, за что пришлось расплачиваться всем, включая даже гвардейцев, хотя уж они несли наименьшую ответственность в срыве побега.
Причиной же, по которой Фамбер посмел назвать ее «эта девчонка» было то, что в течение последней половины часа Втри пребывала в ванной комнате. Почти все это время он потратил на выслушивание пересказа событий прошедшей ночи, то и дело прерывая его подзатыльниками и бурными изречениями.
Завтрак прошел в атмосфере давящего уныния и беспокойства. Даже несмотря на то, что Втри отказалась от еды и сидела, тупо уставившись в книгу, в паре метров от стола, пища теряла вкус. Сладкие корзиночки землянистого цвета, наполненные чем-то фиолетовым и маслянистым, так полюбившиеся Шусу, уже приобрели горьковатый вкус депрессии и хрустели на зубах, как будто бы крем смешали с толченым стеклом, а плоды, похожие на яблоки, но при этом по вкусу походившие на тушеную курицу, приобрели неуловимый, но ощущаемый привкус тухлятины.
После еды, вместо того, чтобы ходить из угла в угол, посол Лендала сидел на подушках, прислонившись к стене и пытаясь читать дневник Энфара, который мог поднять настроение лишь законченного маньяка — некрофила. Шус же тупо смотрел на спичку, которая даже воспламенятся не хотела.
В дверь постучали. Фамбер лишь поднял голову, в то время, как если бы это произошло вчера, он вскочил бы на ноги и бросился к двери. Ведь само по себе это было довольно необычно. Тюремщикам в принципе не положено предупреждать о желании войти. Что же касается данного отряда гвардейцев, то он в принципе старался не пересекаться с послом. Сами гвардейцы были в некоторой растерянности. Ведь им приказали оставаться здесь до дальнейших распоряжений уже три дня назад. И с тех пор не поступало никаких распоряжений или хотя бы смены.
— Уважаемый господин посол, пусть дождь прольется на вашу голову, разрешите ли вы мне Маза-Ульг-ахрг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, войти?
— Да, конечно… — отстраненно ответил Фамбер. Пару долгих секунд он переваривал полученную информацию и когда, наконец, понял, кто пришел, вскочил на ноги, как мог расправил мантию и повторил, — то есть… Да, разрешаю.
В последнее предложение волшебник постарался вложить всю глубину гордости, каковую он испытывал, будучи послом такого великого государства, как Лендал. Господин-заведующий-первым-приемом-гостей-халифа, проявляя вежливость, присущую царедворцам халифата, дождался именно этого официального разрешения и только после этого вошел.
— Не ожидал увидеть вас, — удивленно произнес Фамбер, смутно припоминая, что этот самый старичок, который несколько дней назад говорил, что он проводит послов лишь при первой аудиенции.
— Некоторые обстоятельства изменились, уважаемый господин посол, — уклончиво ответил Эларанд.
— И какие же? — уточнил Фамбер.
Старичок проигнорировал вопрос волшебника. Вместо этого он произнес:
— Пусть дождь прольется на вашу голову, уважаемый господин посол. Я, Маза-Ульг-ахрг-Этаг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, прошу богов, чтобы в тот день, когда я встретил вас, вечно лился дождь, уважаемый господин посол, и спешу сообщить вам, что величайший из великих, путь дождь вечно льется на его голову, вызывает вас.
— Вы разве уже не переставлялись? — спросил волшебник.
— Да, но… — замялся старичок, — вы должны понять, уважаемый господин посол, сложившиеся обстоятельства не совсем типичны. В ситуациях, подобных этой, церемониал обязывает… скоро вы все узнаете, уважаемый господин посол. Халиф приказал явиться не только вам, но так же вашему слуге.
— Мне? — поразился Шус. — Но я вовсе не…
— Как будет угодно величайшему из великих, — прервал ученика Фамбер, — дайте нам лишь несколько минут на сборы.
— Как будет угодно уважаемому господину послу, — произнес Эларанд после чего вышел, прикрыв дверь.
— Не нравится мне все это, — произнес волшебник. — Шус, разыщи мою шляпу. И посох… вначале стража, теперь эти намеки. Втри, девочка моя, — обратился волшебник к ведьмочке, — если мы не вернемся в течение… до вечера… то думаю, что мы уже не вернемся.
— Сделаю все, что смогу, — заверила волшебника Втри, — в конце концов, я ведь обещала.
— Только без глупостей. Не пытайся воевать со всем халифатом. Если поймешь… словом, постарайся добраться до Лендала. Тебя примут даже без моих рекомендаций.
— Вы думаете, что все так плохо, господин Фамбер? — спросила Втри.
— Все может быть.
— А что насчет договора?
— Не беспокойся об этом. Шус, поторопись!
Волшебник принял из рук своего ученика посох и шляпу. Уже у самой двери, он обернулся:
— Еще кое-что…
— Да, господин Фамбер?
Втри приготовилась услышать что-то вроде: «Втри, девочка моя, из тебя получится отличная волшебница» или «передай, что в последние дни своей жизни, когда в глубоких подземельях халифата меня скармливали разумной протоплазме, я думал о своих учениках и величии Лендала», однако вместо этого волшебник произнес: