С потолка свешивались Л-ДЖИНы поистине огромных размеров. По прикидке Фамбера в диаметре они были больше метра, что делало их крайне дорогими. Ведь в один Шар можно заключить лишь одного Демона.
«Для таких громад и демоны должны были быть не маленькими. А если один из них вырватся на свободу в дурном настроении… не позавидую я тем, кто будет отскребать от стен то, что останется от тех, кто окажется рядом».
От размышлений волшебника отвлекло вежливое прикосновение Эларанда.
— Прошу вас, встаньте на колени, уважаемый господин посол, — попросил Эларанд шепотом.
— На колени? — переспросил волшебник, — с чего это вдруг я — Фамбер Тюртюрликс, профессор Лендальского университета должен вставать на колени?
Старичок ничего не ответил, потому как сам уже распростерся на полу, как, впрочем, и все присутствующие в тронном зале, за исключением гвардейцев и волшебника. Причина этого выяснилась лишь через пару минут, может, чуть меньше, но даже если предположить, что прошло всего лишь секунд десять в течение которых волшебник удивленно озирался в поисках хоть каких-то признаков приближения халифа, для него так и осталось загадкой, откуда все эти люди узнали, что именно теперь следует падать ниц. Через пару минут кое-что действительно произошло.
Это происходило на той самой площадке, которую обступили гвардейцы. Оно заключалось в том, что пол исчез, вернее раздвинулся с тихим, едва слышимым жужжанием, а на его месте появилась вначале самая нижняя, а за ней следующая и так далее ступеньки, сделанные, насколько можно было разглядеть, из кости руфухиди. Ни у какого другого животного просто не существует костей длиной метров по пять и при этом достаточно толстых, чтобы быть ступенями. Последним появился трон, так же как и ступени, сделанный из кости, на котором, к великому облегчению Фамбера, восседал халиф.
Когда посол Лендала понял, что Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V халиф Келхарского халифата присутствует на троне, он все-таки склонил голову, впрочем, на колени так и не стал. Понял же Фамбер это за пару секунд до того, как сам халиф увидел волшебника. Корона или, скорее, тюрбан необычной формы, заменявший в халифате традиционную для приморских королевств корону, был довольно высоким, что позволяло увидеть халифа заранее.
Прошло несколько долгих секунд, в течение которых Фамбер созерцал лишь свое размытое отражение в блестящем полу.
— Пен-хух, — наконец раздался чей-то громкий голос.
Насколько мог вспомнить волшебник, это не было голосом Дулли, никак не могло быть им. Этот голос был грозным и повелительным, казалось, что если этот голос прикажет расступиться перед его обладателем океанским водам, у них не останется иного выбора, кроме как приложить все свои силы для борьбы с силой притяжения центра вселенной. Фамбер, даже при всем желании, которого, к слову, не испытывал, не мог сказать ничего подобного о голосе того, с кем в течение нескольких декад скитался по горам каких-то пять лет назад. — Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, милостиво позволяет вам подняться, — шепотом произнес Эларанд.
Похоже, некоторое отступление от протокола не слишком сильно смутило его. То, что посол Лендала не захотел вставать на колени и бить земной поклон, это были еще цветочки по сравнению с тем представлением, которое устроило посольство союза племен Зеленого засушенного черепа пра-пра-пра-прадеда великого Луграххорога, наведывавшегося во дворец пару лет назад. Послам же Ейтунхеля, обсуждавшими детали трудового договора своих дочерей и вовсе запретили бить земной поклон, опасаясь, что ударами своих исполинских голов они проломят пол. Впрочем, им и стоять в полный рост не разрешили. В противном случае они могли бы запросто случайно разбить один из исполинских Л-ДЖИНов.
— Шоот-эт нах юховала, — по всей видимости халиф обращался к Фамберу.
— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, просит назвать ваше имя, — произнес переводчик Лендальского посла.
— А он услышит? — так же шепотом, спросил волшебник.
— Не заставляйте ждать халифа, уважаемый господин посол.
— Я Фамбер Тюртюрликс, профессор Лендальского университета, Посол Ленадала, — начал волшебник, — прибыл…
Едва заметный, но вполне ощутимый тычок в спину остановил Фамбера.
— Величайший из великий спрашивает лишь ваше имя и должность, — пояснил старичок.
— Юховала смаргат наз юховала тутах-маст? — вновь спросил халиф.
— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, спрашивает вас о цели вашего визита в Келхарский халифат, уважаемый господин посол, — продолжал перевод Эларанд.
— Я послан для того, чтобы передать вам, уважаемый халиф, — тут волшебник на мгновение запнулся, вспоминая полное имя халифа. А ведь он немало времени потратил, чтобы его выучить. Наконец, надеясь, что ничего не перепутал, почти по слогам произнес Хул-Дул-Бу… — Гур-Бур-Фур ш…пятый, пусть дождь вечно льется на вашу голову — этот договор, в котором говорится о взаимной дружбе между нашими народами, а также некоторых изменениях в торговом договоре.
По толпе сановников прошел неодобрительный гул. Многие из них, по-видимому, знали язык, на котором говорит большая часть жителей этой части мира. Впрочем, гул довольно быстро утих, что позволяло надеяться, что ошибки Лендальского посла нельзя считать фатальными.
— Обшок ра юховала бушагош, — на этот раз фраза звучала как приказ, которому нельзя было не подчинятся. Вернее было бы нельзя, если бы Фамбер понял, что именно от него требуется.
— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, просит вас кинуть ему этот договор.
— Что?! — хоть сказано это было и шепотом, оно было сказано даже не с одним, а с дюжиной восклицательных знаков, — кинуть? Вы, вероятно, надо мной издеваетесь? Как, интересно, я должен отсюда его добросить? Или, может, мне подойти?
— Ни в коем случае! — энергично запротестовал Эларанад. — Просто киньте его. Все остальное — не ваша забота.
Волшебника уже некоторое время не оставляло чувство, что халиф говорит совсем не то, что переводит ему старичок. С другой стороны, ответы Фамбера вполне устраивали халифа. Во всяком случае, он не проявлял никаких видимых признаков недовольства. Вот только кто мог поручиться, что то, что слышит Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V имеет что-то общее с тем, что говорит волшебник. Фамбер вообще поражался, как халиф умудряется его слышать. Впрочем, спорить он не стал. Он достал из одного из внутренних карманов своей мантии, самого обычного, а не в пространстве, свернутый в трубочку листок, обвешанный гроздью печатей, и получше размахнувшись, бросил его в направлении трона.
Понятно дело, что свиток не пролетел и половины пути, начав падать всего лишь в десятке шагов от волшебника, но к его удивлению в полуметре от пола свиток внезапно резко изменил свое поведение, медленно поплыв по направлению к трону. При этом сам волшебник и пальцем не пошевелил для достижение подобного эффекта. Да уж если на то пошло, не мог бы. Как только волшебник вошел в зал, он стал ощущать на себе достаточно сильное блокирующее магию поле. Возможно, если бы он постарался, он бы и мог что-нибудь сделать, но для этого надо было действительно очень хорошо постараться. Кроме посла Лендала поведением свитка никто удивлен не был.
Неторопливость свитка, вскоре поднявшегося на высоту около двух метров, позволила волшебнику внимательно рассмотреть халифа. В целом он не сильно отличался от того невысокого толстячка с безвольным подбородком и пухлыми руками, каковым он был пять лет назад. Вот только все эти черты приобрели какую-то царственность и возвышенность. Когда волшебник смотрел на халифа, его не оставляло чувство благоговения. Что-то в голове Фамбера без устали повторяло, что именно так, и никак иначе, должен выглядеть истинный повелитель Келхарского халифата, величайшей империи в мире.
Наконец свиток опустился в протянутую руку халифа. Тот не разворачивая его, положил на подлокотник трона, после чего вновь обратил свое внимание на волшебника и произнес: