Когда капрал намотал вокруг шеи кишки командира, красные цифры показывали десять минут, пятьдесят восемь секунд.
— Хватит. — Картинка вернулась к начальной позиции — к капралу, танцующему на взлетной площадке вокруг кровавых останков. — Полковник Кон-Кавафа, прошу сообщить командиру подразделения, что сержант Миллер должен поднять транспорт и направить его за третью линию на аэродром Меридо. В остальном эвакуация без изменений.
Сержант Миллер. Устанавливая связь с командиром Второй, Стэнли Кон-Кавафа невольно глянул за матовое стекло, отделявшее генерала от остального штаба. Этот сукин сын Маннис одним глазом наблюдал за происходящим на взлетной площадке, а другим — проверял, кто из солдат второй линии имеет лицензию пилота. Потому что новые пустышки слишком ценны, чтобы их оставлять. Земля больше не пришлет оборудование, а значит, и речи не может быть, чтобы оставить их на пути Абандалакха.
— И пусть кто-то займется капралом. Быстро.
И все. Пусть займется. Кон-Кавафа тоже знал неписаный закон фронта. Если магхосты выжрали тебе мозг и ты сунул себе ствол в рот, ты был супер. Но если ты начал гробить приятелей, пеняй на себя. Получишь пулю, даже если волна уже прошла. Толку на фронте от тебя не будет, а в порту ни у кого нет времени на эвакуацию безумцев.
«Прощай, капрал Ханако, — подумал полковник, отдавая приказы. — Крутой сукин сын, который чинил двигатель, даже когда инопланетные демоны кусали тебя за пятки. Надеюсь, у тебя все получилось».
— Сестра? Я слышал, что открывалась дверь.
Она посмотрела на капрала и сразу поняла: он был уверен, что она не вернется. Почувствовал каким-то странным солдатским инстинктом, что именно обещает открытие двери, думал, что оставят его одного, на верную смерть. Во взгляде его была смесь надежды и удивления. «Зачем ты вернулась?» — спрашивал он взглядом, и поэтому она сказала то, что сумела придумать, стоя у железного колеса и слушая, как уходит сержант.
— Сержант предложил прислать все-таки кого-то в помощь, на всякий случай. Но я не впустила его, хоть он и вспоминал что-то о трибунале. К счастью, монашки ему не подчиняются. — Она улыбнулась широко, но сразу же стала серьезной. — Мне не нужен здесь кто-то в броне и с оружием, кто-то, кому не помогут оглупители.
— Разозлился? — Новак ответил ей улыбкой.
— Не знаю. — Она невинно захлопала ресницами. — Я не поняла и половины того, что он мне говорил. Что значит: «гребаный пингвин»?
Солдат расхохотался от души и словно помолодел на несколько лет. Она глянула на часы. Три минуты. Начнут слишком поздно.
— Ладно, капрал, хватит. Ты готов?
— Да. Да, сестра.
Она прикрыла глаза, сжала пальцы на шнуре четок.
— Верую в Бога-Отца всемогущего, Создателя земли и неба, и в Иисуса Христа, Сына Единого Бога…
Кредо лилось с ее губ, и капрал Эдвард Новак присоединился к ней на третьем слове, уже не заикаясь и не прерывая себя. Она ознакомилась с его данными, он был воспитан в католической семье, самой обычной, однако после вспышки войны с калехами большинство религий пережили ренессанс. Для него это закончилось записью в министранты[4] — поскольку были туда записаны все мальчики в классе — и к ускоренному помазанию, поскольку родители всех детей принуждали к этому священников. В конце концов, если можно было отразить психошизоидный приступ, обращаясь напрямую к Богу, то Он должен был существовать и вести чад Своих к победе.
Просто как палка.
— Отче наш, сущий на небесах, да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя… — Первая молитва всегда была для нее важной, поскольку задавала ритм всем остальным.
И конечно же, пробуждала воспоминание.
Потом выяснили, что депрессионную волну вызывали странные военные машины калехов, напоминающие огромных слизней, скрещенных с паровозами. Говорили о сбоях в работе височных и затылочных долей, о модификации нейронов среднемозговой части и о всякой такой чепухе. А на самом деле никто понятия не имел, каким чудом волна проходит сквозь персональную броню, сквозь защиту боевых машин, радиационные щиты и стены бункеров, способные выстоять при близком ядерном взрыве. Также никто не знал, отчего солдаты начали называть ее «волна магхостов». Но название оказалось коротким, легким для запоминания и точным. «Идут магхосты», «магхосты его достали». Емко, метко, страшно. И наверняка лучше, чем «„пустышкам“ пришлось его застрелить, а то он перебил половину взвода», «вложил взведенную гранату под броню и кричал, что нужно перебить червяков, которые по нему ползают», «откусил себе язык и захлебнулся собственной кровью».
4
Министрант (от лат.