Поэтому слухи о том, что в Хоге ученики, начиная с четвертого курса, а иногда и раньше, частенько прикладываются к бутылке, откровенное вранье. Нет такого! За эти три года я всего раз или два видел крепко поддатых старшекурсников. И объяснялось все просто — пьющий маг это уже пол-мага. Хотя, подобное верно и в отношении обычного человека.
Сириус выглядел совершенно счастливым и взахлеб рассказывал о своих, а теперь уже и наших общих планах. Тут у него и путешествия в различные страны и города, и выходы в Лондон по кое-каким делам, и посещение одного «чумового» места, и много еще чего, включая Косой переулок.
Истосковавшийся по общению и нормальным человеческим чувствам Сириус буквально фонтанировал идеями и счастьем.
Я кивал и осматривал комнату.
Гостиная выглядела большой и запущенной. Тяжелые, болотного цвета шторы на окнах, огромная хрустальная люстра, широкие шестиугольники паркета, камин, несколько уголков с расставленной мебелью, шкафы, глобус, стол и масса безделушек. И везде пыль и запущение — Бродяга явно не заморачивался с уборкой, лишь немного приведя в божеский вид отдельные места.
Я смотрел по сторонам и чувствовал себя на удивление бодро и даже гармонично — здесь очень хорошо и приятно находиться. Это место ощущалось мною не таким светлым, как например дом Лавгудов или даже поместье Малфоев, но почему-то было интуитивно ближе и роднее. Даже странно. Может, все дело в моей связи с Сириусом? Или так действует симпатия, что я к нему испытываю?
Хм, здесь бы еще убраться, и вообще все станет прекрасно.
— Расскажи, как тебе живется? — попросил я.
— Да ничего вроде, неплохо живется, — Сириус улыбнулся. — Ко всем деньгам Блэков доступа у меня нет, но и то, что оставили, хватает за глаза. Да и с жильем порядок. Вот только чертов портрет доставляет ежедневную головную боль. Да и сбрендивший Кричер не дает скучать.
— А что с портретом? Не пробовал его убрать из холла? Перенести в подвал, ты же говоришь, у вас там полно места.
— Мамаша еще при жизни его намертво к стене приклеила, — он отхлебнул виски и с огорчением добавил. — Какое-то сильное заклятие, которое не позволяет его отодрать. Секрета я не знаю, а уничтожить рука не поднимается. Память о матери все же… Сам понимаешь.
— А кто мешает вырезать кусок стены вместе с портретом? — осторожно предположил я и Сириус уставился на меня, приоткрыв рот.
— Да ты, мать твою, гений! — от его вопля, казалось, дернулась люстра. — Это же так просто!
Сириус вскочил на ноги, подхватил палочку и отправился в холл.
Глядя, как он с помощью магии вырезает кусок стены, и как при этом Вальбурга, словно резаная, орет матом на весь дом, я подумал, что чистокровные маги все же слишком консервативный народ, и не видят многих, вполне очевидных решений.
Кричер крутился под ногами, пытался броситься портрету на помощь, но в откровенный конфликт с Сириусом не пошел, а лишь сквернословил, стонал, заламывал руки да бился в отчаяние головой об стены.
Сириус вырезал портрет, подхватил его левитацией и отправился с вниз. Кричер поплелся следом. Вопли медленно стихали.
Бродяга вернулся через пять минут и с помощью каких-то заклинаний принялся восстанавливать дом, изредка прикладываясь к стакану. Со своей работой он справился минут за двадцать и критически осмотрел мрачную, пыльную стену, на которой выделялся свежий прямоугольник без штукатурки и обоев.
— Хер с ним, и так сойдет, — он легкомысленно махнул рукой. — Пойдем, за это стоит выпить! Ты меня спас, честное слово. Не представляешь, чего мне стоило ежедневно выслушивать ее бред.
Мы посидели минут сорок, болтая о чем придется, а потом Сириус, подхватив бутылку, отправился показывать мне дом.
Все это дело заняло у нас не один час — здесь было действительно на что посмотреть. Я громко присвистнул, когда понял, что в подвале даже имелась собственная пыточная! Правда Сириус сказал, что по прямому назначению она не используется уже более ста лет.
Мы посетили библиотеку и от огромного количества невероятно древних и дорогих книг у меня глаза на лоб полезли. Куда там библиотеки Хогвартса с его набором школьной программы! Да вся так называемая «Запретная секция» школы не шла ни в какое сравнение всего лишь с парочкой полок в этом доме. Причем, Блэки не считали такую магию действительно запретной, скорее, опасной.
— Ты еще не видел настоящей черной магии, — заметил Сириус. — Надеюсь, что никогда и не увидишь.
Также он заметил, что не видит некоторых книг, и добавил, что похоже часть их хранится где-то в другом месте.
Не знаю, что там спрятали такого стоящего еще живые Блэки, но и того, что я увидел, хватило мне с головой.
Огромные шкафы и полки, уходящие под потолок, были завалены книгами, манускриптами и свитками из папируса, пергамента, кожи и обычной бумаги. Рукописи, кроме самых распространенных европейских языков, могли похвастаться текстами на древнегреческом, кельтском, аравийском… Здесь имелись египетские и китайские иероглифы, старославянские тексты, санскрит, древнескандинавские саги — читать я их, конечно, не мог, но благодаря предмету Древние Руны хотя бы мог приблизительно прикинуть, на каком языке все это написано.
Крестный, привалившись к дверному косяку, наблюдал за мной и откровенно скучал.
— Пошли, что ли, дальше, — он, наконец, не выдержал. — Еще успеешь здесь насидеться до первого сентября.
Наш обход кончился тем, что он показал мою комнату — по размеру она если и уступала целому дому Дурсли, то не намного.
И понятное дело, ее обстановка, по богатству и атмосфере, соответствовала остальному особняку.
Ворчливый Кричер как раз убирался здесь и посмотрел на Сириуса с явным осуждением.
— Слышь, старый пенек, мы проголодались. Давай-ка ужинать. Бифштексы там, запеченный картофель, пару салатов и все в том же духе, — приказал Блэк, и Кричер, для вида поклонившись, с хлопком исчез.
— Зачем ты так с ним? — спросил я у крестного. — Видно же, что он стар и болен.
— А он нормальных слов не понимает, — Сириус вздохнул. — Думаешь, я не пробовал найти с ним общий язык? Еще как пробовал. Только ему на это плевать. Он заперся в своем воображаемом мирке, и ничем ты его оттуда не вытащишь.
— Так, может, отправить его на покой? — предположил я. — Я читал, что старых домовиков развоплощают, проводя специальный обряд, и они отправляются обратно в свой мир.
— Тут есть проблема, — он потер подбородок. — Теоретически, такое можно провернуть. Вот только кто тогда будет ухаживать за домом? Меня частично отсекли от Рода, и мне не хватит сил, чтобы вызвать нового домовика. Понял, в чем загвоздка?
— Понял, но думаю, решение есть. Может из Хога кого перетащить, всё равно никто ничего не заметит?
— Может оно и так. Тем более, у тебя неплохо выходит смотреть на старые проблемы свежим глазом. Ладно, пошли вниз.
Пара дней пролетела очень быстро. Я читал, тренировался в магии и даже помогал с помощью бытовых чар в уборке Кричеру по дому. Конечно, на такой огромный дом необходимо вызывать целую бригаду уборщиц, но хоть основные комнаты, вроде холла, гостиной, бильярдной, кухни, комнат для гостей и главного зала мы привели в надлежащий вид. Да и в библиотеке стало не так тоскливо и мрачно.
И везде здесь было множество безделушек и даже артефактов.
— Ты руки-то особенно не распускай, — посоветовал мне Сириус. — Тут много всяких пакостных штучек. Дотронешься и словишь проклятие. Прыщи на лице ещё куда ни шло, их мы сведем, а вот ранняя импотенция тебя явно не украсит, — он хрипло засмеялся.
Прислушавшись к его совету, я действовал сугубо осторожно и все вещи, с помощью Кричера перетаскивал в один из подвальных залов, который запирался на ключ.
Все это время я пытался наладить отношения и со взбешенным портретом Вальбурги, и с самим Кричером, но пока выходило плохо. Вернее вообще ничего не выходило, но я так просто руки складывать не собирался.
Тем более Кричер с презрением принимал мою помощь при уборке дома — в его глазах так низко пасть и замараться в таком деле могли лишь грязнокровки.