— Я в неоплатном долгу перед Вами и перед профессором Лонгботтомом. Это пророчество было обо мне, и это я должен был жить сиротой у каких‑нибудь ненавидящих меня Снейпов, в чулане под лестницей, считая, что мои родители погибли по пьянке в автокатастрофе. Это я должен был жить под вечным страхом смерти от Волдеморта. Это я должен был встречаться с ним шесть раз лицом к лицу…
Я знаю, что такое встреча с Волдемортом. У меня все поджилки тряслись, хотя я был вдвое старше Вас, когда я его встретил в первый раз. И я знаю, как Вы себя чувствовали после пророчества, когда услышали его от Дамблдора, — когда я нашел седьмой крестраж, мне казалось, я просто не выдержу нести такое бремя. А Вы несли его столько лет…
Вы взяли на себя мои лишения, оставив мне одни победы. Вы 40 лет заслоняли меня от Волдеморта, отводили от меня все беды. Неважно, кто Вас использовал в этой игре: Дамблдор, Волдеморт, — но Вас использовали. Как фальшивую приманку. А в это время у меня было счастливое детство, спокойная школьная жизнь…
Я в неоплатном долгу перед Вами.
Это Вы — Избранный… Это правда, и Вы доказали ее всей своей жизнью. За Ваше детство у Дурслей, за Философский камень, Тайную комнату, кладбище в Литтл–Хэнглтоне, драку в Министерстве, нечеловеческий подвиг поиска крестражей… Все знают, что Вы — Избранный. Вы заслужили.
Бобби передохнул. Профессор Поттер, похоже, лишился дара речи. Бобби продолжал:
— Вы Избранный, потому что Вы кристально чистый человек. Я никогда не встречал человека, настолько пронизанного светом, как Вы, — может быть, еще встречу. Но Вы останетесь символом для подражания миллионов людей.
А я — Темный маг. Избранный не должен быть Темным магом, мы — не образец для подражания. Я не способен смотреть на мир так, как Вы. Меня потрясло, что Вы всегда и везде видите близкую победу Добра, вот как сейчас, после гибели Волдеморта. Вы сразу посчитали, что война закончилась… Не сомневаюсь, что Вы уже простили Дамблдора. Таких как Вы людей больше нет, профессор Поттер.
Принимайте Избрание и не задерживайте исторический момент.
Миллионы людей выбрали Вас, любят и надеются на вас. Не смейте их разочаровывать!
Гарри потер лоб.
— Я в долгу жизни перед Вами, — сказал Бобби. — А мы, слизеринцы, всегда отдаем свои долги. Так что решайтесь, пока я такой добрый, — а то, правда, возьму и передумаю.
Гарри Поттер решился.
Гоблинские сказки
Когда полчаса спустя министр прощался в своем кабинете с Бобби и Гермионой, которые отправлялись из его камина прямо домой, всё было улажено.
Магический мир праздновал освобождение от Волдеморта, но министр не смог уговорить Грейнджеров остаться на праздник.
Как сказал Бобби, лучший праздник на свете — это отдохнуть и выспаться, и с ним нельзя было не согласиться.
— Но мы будем сотрудничать и дальше? — успел спросить министр, пока Гермиона зажигала камин.
— Несомненно. Всю жизнь, — подтвердил Бобби и зевнул.
Гарри не мог не рассмеяться.
Каминная связь сегодня работала медленно, очевидно, работники каминной связи уже начали праздновать Победу.
Поэтому каминная связь с домом Грейнджеров прервалась не сразу, как мать и сын наконец отбыли, и Гарри с министром смогли услышать любопытный спор.
— Что я слышала, ты собираешься всю жизнь бегать по болотам и ловить нечисть для министерства? — ворчала Гермиона. — А других предложений трудоустройства у тебя нет? Более спокойных?
— Конечно, не собираюсь, — отвечал Бобби. — И министр имел в виду другое. Это будут временные задания, разовые поручения… Я не хочу быть разведчиком или аврором.
— Слава Мерлину, — обрадовалась мать.
— Знаешь, я думаю, мне скоро предложат работу. Спокойную, мирную, как ты хотела. И я так хочу. Только я не могу сказать ничего определенного, одни наметки… Просто Слагхорн и синьора Забини намекали, еще когда я работал в Институте фармацевтики, что если я справлюсь, они имеют на меня виды. Они и брали меня с расчетом на определенную должность, но должны были сначала увериться, что я справляюсь с ответственной работой.
Даже через камин было видно, как Гермиона просияла.
— Бобби, это же замечательно! Работа в институте, научная карьера — то, что надо! Соглашайся немедленно.
— Я так и собирался, — ответил Бобби. — Хотя я не уверен, что имелась в виду работа в институте…
Тут связь прервалась.
За окном кабинета министра раздалась вспышка фейерверка, и комната осветилась разноцветными огнями. Сотрудники службы надзора за окнами тоже внесли лепту в победное торжество.
— Война кончилась, — сказал министр. — Гермиона права, пора уже думать о мирной жизни.