— Неделя отработок, начиная с сегодяшнего дня. Жду вас в классе зельеварения к семнадцати часам.
— Да, профессор, — прошептала жертва.
— Вы свободны. Еще раз опоздаете на пару — получите еще неделю отработок.
— Да, профессор, — покорно пискнул несчастный и исчез с такой скоростью, словно за ним по пятам гнались тролли.
Профессор Грейнджер отложил перо, которым что‑то писал на листе пергамента, и стремительно встал из‑за стола. Его черная мантия эффектно размахнулась.
— Садитесь. Давно не виделись, мистер Поттер. Чем могу быть полезен?
— Да, давненько я не заглядывал в Хогвартс, — вздохнул Гарри. — А жаль. Люблю это место.
Профессор Грейнджер вежливо кивнул.
— Приходишь, и словно окунулся в детство. В Хогвартсе ничего не меняется! Кажется, здесь время остановилось…
— Отчего же. В этом году мы заканчиваем компьютеризацию лаборатории, начнем компьютеризацию библиотеки, — заметил профессор Грейнджер.
— Минерва, наверное, сильно сопротивляется? — участливо спросил Гарри.
— Госпожа директор оказала нам полное содействие, — холодно сказал Бобби.
Еще бы, фыркнул Гарри. Он помнил, какое лицо было у Минервы, когда сияющий Слагхорн и «группа поддержки» из слизеринской общины представили ей избранного ими нового декана Слизерина. И как они вежливо напомнили, что своих деканов община всегда выбирала сама, а от директрисы требуется сущая безделица, только подписать формальное назначение!
Да уж, подумал Гарри, у бедной Минервы было весело три последних года.
Бобби заступил на должность три года назад, а результат уже налицо.
Собственно, причина, по которой Гарри сегодня приехал с визитом в Хогвартс, было отчаянное письмо его юного племянника. В этом году сын Рона Уизли поступил в Хогвартс на первый курс — на Гриффиндор, разумеется. Вчера вечером он прислал дяде Гарри безумное и трогательно безграмотное письмо, что Хогвартс ему ужасно нравится, но он страшно боится. Сегодня у него первое зельеварение, а все пугают, что профессор Грейнджер очень строг и ненавидит гриффиндорцев. Три шкуры с них спускает. И бедный мальчик не знает, что делать. Гриффиндорцы не ведают страха, но он боится, что даже не дойдет до кабинета зельеварения. он уже два раза видел профессора Грейнджера, и тот такой страшный!!!
Гарри написал, что бояться недостойно гриффиндорца, и мальчик правильно преодолевает свой страх. Пусть дойдет до класса, мы что‑нибудь придумаем.
Тем временем, надо было что‑то сказать Бобби.
— А как Вам преподавание?
— Милая профессия. Особенно касательно профессора зельеварения, — хмыкнул Бобби. — Стабильно взрывают 50 котлов в год, крадут 200 унций ингредиентов и варят полгаллона Оборотного зелья. В Хогвартсе ничего не меняется.
— А как мои гриффиндорцы?
— Гриффиндорцы, — презрительно сказал Бобби. — Гриффиндорцы, этим всё сказано. Ни на одном другом факультете таких кретинов не собралось, честное слово. Просто наследственный антиталант к зельеварению.
Гарри засмеялся.
— У них по–прежнему сдвоенное со Слизерином?
— Зачем же разбивать сей стройный союз.
— А знаете, я бы взглянул… Давно не был на уроках, даже ностальгия заела. На моей памяти самое яркое из школьных воспоминаний — не поверите, совместные уроки зельеварения со Слизерином.
Бобби вежливо развел руками.
— Как Вам угодно. У меня как раз через полчаса такая пара — Гриффиндор/Слизерин, первый курс. Заходите, наслаждайтесь.
— Зайду обязательно, — пообещал Гарри. — Спасибо.
— Пожалуйста. Кстати, окажете мне услугу? Гриффиндорцы вас любят — может, в Вашем присутствии они будут вести себя более прилично.
Ничего не проси у слизеринца — предложит сделку, вздохнул Гарри.
— Любую услугу, как пожелаете, Роберт.
— Ничего особенного. Придете, насладитесь общим восхищением, скажете пару слов о том, как зельеварение помогло Вам в жизни и сварите у них на глазах какое‑нибудь простенькое зелье. После этого они год будут нормально учиться.
Гарри чуть не выронил очки.
— Я, конечно, попытаюсь, но, по–моему, это неверная идея, Роберт. Честно говоря, Вы меня просто огорошили. Я ничего не понимаю в зельеварении…
— Все, что Вам надо: прийти и потрясти этих балбесов, что Сам Знаменитый Гарри Поттер любит и знает зельеварение. Они сомлеют от восторга.
— Бобби, я не уверен, что вообще смогу что‑то сварить. Я, правда, никогда этим не блистал.
— Вам ничего не надо. Я же владею легилименцией. Я сам Вам все подскажу. Просто смотрите мне в глаза.