— Этим взрывом, — продолжала Тора, — был положен конец войне и проторена дорога разработке более мощных и эффективных бомб, таких, как бомба ЕМ, и последующим мгновенным военным конфликтам. Несомненно, это событие было актом прогресса, грандиозным шагом вперед. И, тем не менее, наши предки почему-то испытывали совершенно иррациональное чувство вины, хотели запретить дальнейшую разработку и испытание ядерного оружия, возвели Изерли в ранг мученика, писали об этом слезливые книжки, занимались мрачными проповедями и Бог знает чем еще.
— Странное это было время, — подытожил Задар. — Люди не умели наслаждаться жизнью. Зря ты во всем этом копалась, Тора, толку от этого я никакого не вижу.
— Но именно это навело меня на первоклассную идею. Вот как мы отпразднуем юбилей: раздобудем дубликат «Энолы Гэй», отыщем в одном из мелких государств атомную бомбу — быть не может, чтобы хоть где-нибудь да не завалялась, — взгромоздим ее на самолет и ровно в 8 часов 16 минут 6 августа 2045 года снова бросим на Хиросиму. Ну, как вам это нравится?
Морган рассеянно почесал нос.
— Идея неплохая. Жаль только, что кое-кому она пришла в голову раньше…
У нее перехватило дыхание, потемнело в глазах.
— Не Солу… Не Фессу… Так кому же? Дэйву!
— Да нет, он вообще не из наших. Молодой человек по имени Хайнри Годсмит. Головастый парень. Я с ходу ввел его в Совет директоров агентства.
Проект представили президенту Обеих Америк, тот передал его на обсуждение во Всемирный Совет. Члены Совета, захлебываясь энтузиазмом, приняли его «на ура». Дилижансы, паровозы, автомобили — все это так или иначе уже использовалось при оказии в проведении различных международных развлекательных программ. Атомной бомбы — еще не было. Только японский делегат голосовал против, но его мнением пренебрегли — остальным государствам настолько докучила бесчестная конкуренция японских бизнесменов, что они рады были любой возможности щелкнуть их по носу.
Задар придерживался железных правил: сотруднику, не способному мыслить оригинально, нет места на руководящей должности. Тора Пибрайт была уволена и с трудом устроилась в отдел проектирования, которым заведовал Хайнри Годсмит, чей сексуальный аппетит оказался поистине ненасытным.
Не удалось отыскать ни «Энолы Гэй», ни «Б-29», но в захолустном музее Туниса откопали «Дакоту» — антикварный самолет с поршневым мотором, более или менее похожий на тот, что требовался.
Сложнее оказалось с атомной бомбой. Но однажды Тора, сбившаяся уже с ног в напрасных поисках, случайно оказалась на правительственной конференции глав нескольких мелких государств, лишенных по Всемирной конвенции права применения бомбы ЕМ в межгосударственных конфликтах. Эти государства носили название «неприсоединившихся» и по-прежнему в своих локальных конфликтах нет-нет да и использовали обычное ядерное оружие.
В конференции принимали участие Финляндия, Кипр, Ирландия, Британия, Родезия, Лихтенштейн, Йемен, Венесуэла, Фолкленды и Гонконг. Торе удалось оттащить в сторонку делегата Британии и изложить ему свою нужду. Министр старичок, которого звали сэр Спалдинг-Вуд, — обещал посмотреть, можно ли будет что-нибудь устроить. Не довольствуясь этим, Тора увязалась с ним аж в Британию. Она впервые оказалась на этом лежащем на отшибе и Богом забытом островке — «Всемирное агентство» так или иначе покрывало все расходы.
Протиснувшись сквозь толпу мелких торговцев и нищих, они добрались до здания парламента. Потянулась серия долгих и нудных неофициальных переговоров в тесных кабинетах, то и дело прерывавшихся вторжением вездесущих нахальных туристов. В конце концов соглашение было достигнуто, и сам премьер лично пожаловал За причитавшейся ему солидной суммой.
Пряча деньги в карман, премьер заметил: