Мы решили ходатайствовать о немедленном выводе из крепости окружного госпиталя и хотя бы одной дивизии. Кстати, это диктовалось и чисто бытовыми потребностями: войска в крепостных помещениях испытывали тесноту, бойцы спали на многоярусных нарах…”
“…За несколько дней до войны по просьбе генерала Попова я еще раз предложил командующему армией поставить перед округом вопрос о выводе из крепости 42-й стрелковой дивизии, но это только вызвало у него раздражение.
- Мы уже писали об этом, - возразил Коробков. Не поддержал меня и находившийся при этом Ф. И. Шлыков.
- О бесполезности еще раз ставить этот вопрос можете судить по аналогии, - заявил он. - Несколько дней тому назад начальник отдела политпропаганды шестой стрелковой дивизии полковой комиссар Пименов послал в Военный совет округа письмо, в котором просил разрешить дивизии занять оборонительные позиции, а семьям начсостава отправиться из Бреста на Восток. И что же? Пименова заклеймили как паникера.
- И с сооружением запасных выходов из крепости ничего не выйдет, - продолжал Коробков. - Работа эта слишком сложна и трудоемка. Ведь вопрос не только в том, чтобы пробить толстые крепостные стены. Запасные выходы из крепости потребуют постройки новых мостов через каналы и крепостные рвы, наполненные водой. Такая работа по плечу лишь саперному батальону, а снять сейчас батальон со строительства укрепрайона никто нам не разрешит. Да и взрывчатых веществ, необходимых для такого дела, у нас, кажется, нет. Давайте спросим у Прошлякова.
Вызванный к командарму армейский инженер-полковник А. И. Прошляков подтвердил, что действительно в армии взрывчатки чрезвычайно мало…”
__________________________
14 июня 1941г. Вышел Приказ НКО о дополнительном направлении в Красную Армию 500 тыс. резервистов. Войска внутренних округов начинают в спешном порядке перебрасываться к западной границе СССР.
_____________________________
Из воспоминаний адмирала Н.Г. Кузнецова, тогдашнего Наркома Военно-Морского флота СССР:
“…В те дни, когда сведения о приготовлениях фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М.А.Воронцова. Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны. Среди множества аналогичных материалов такое донесение уже не являлось чем-то исключительным. Однако это был документ, присланный официальным и ответственным лицом. По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму И.В.Сталин. Мне доложили: да, получил.
Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада. Однако это не мешало проводить проверки готовности флотов работниками Главного морского штаба. Я еще раз обсудил с адмиралом И. С. Исаковым положение на флотах и решил принять дополнительные меры предосторожности…”
____________________________________________
По завершении проверки все вернулось на круги своя, после бани первый батальон убыл на строительство укрепрайона. Вместе с ним уходил и мой взвод. Утром остальные батальоны полка покинут крепость. Второй батальон отправиться следом за нами в сторону укрепрайона, а третий в летние лагеря, что в Северном городке. В этот раз батальоны убывали полностью вооруженные, с полным боекомплектом и со всеми средствами усиления.
Если с первым батальоном все было понятно, им предстояло продолжить свои оборонительные работы. То у нас была совсем другая цель. Нам предстояло совершить марш-бросок в район реки Лесной. Где найти место для стоянки, развернуть и обустроить лагерь. А с утра подготовить все для моего вливания в батальонный коллектив. Правда место мне уже заранее подсказали и туда уже переместили стройматериалы некоторое количество тыловиков. А с утра пораньше подвезут и необходимые для сабантуя продукты. Но личный состав об этом пока не знает и дружно шагает по дороге с полной выкладкой и боекомплектом. С каждым своим шагом все ближе приближаясь к заветной цели марша. Уверенный только в том, что командир у них известный самодур и садюга. В субботний вечер сорвал с места и ведет в леса на занятия. А в крепости сегодня танцы, симпатичные девушки и кино.
Не знает взвод о том, что его злой командир завтра после обеда даст им отдохнуть. Служба службой, а отдых тоже нужен. Парни итак почти волком смотрят. Тем более что завтра последнее мирное воскресенье, а Самуил Абрамович меня в делах пока не подводил.
Пришлось подготовить и утвердить целый план мероприятий на завтрашний день. Расписывая что, кого, куда и почему. Посильную помощь в разработке и реализации которого мне оказали Жмакин и Бокия. Получилась почти войсковая операция батальонного уровня. А все я виноват. Со своим неумеренным желанием пригласить кроме батальонных сослуживцев еще нескольких знакомых. Не так и много, но все же. Кого? Ну, командование полка само собой. В том числе командира, комиссара, Жмакина, особиста. Еще Потапова, Джиджишвили, Наганова, несколько человек с автобата, пограничников и Сергея Анохина.
С командованием все было понятно. Командир с начштаба были не против. Комиссар был только “за”. Но с условием - брать с собой и семьи. А вы как хотели? Семьи неделями не видели своих кормильцев, а тут, какой - то зеленый лейтенант их благоверных забирает на целый выходной день. Если честно то и не выходной и не полный, но все равно. Утром пораньше намечается выход батальонов, посему командиры должны быть со своими подразделениями. Но надеюсь, что они успеют во время прибыть к столу как и члены их семей.
Не позвать Горячих тоже было нельзя. За неделю вжился настолько, что можно было считать своим в роте и батальоне. Без начальника снабжения полка сабантуя я даже не мог представить. Человек так много сделал для взвода, роты и батальона в целом, что словами даже не передать. А я его не позову? Смешно даже. Джиджишвили и Наганова позвать тоже было нужно, т.к. оба помогали мне в сборе людей во взвод.
Составив список, подошел с ним к комбату. Тот, посмотрев и выслушав мои пояснения, полностью с ним согласился.
Возник вопрос с транспортом как все и всех доставить на место. Не везти же женщин и детей в полуторках. По совету Руссых пришлось идти на поклон в автобат и просить автобусы. И соответственно звать с собой. А они взяли и не отказались. Выделили два штабных автобуса и полуторку под материалы, посуду, палатки и все остальное.
Погранцов позвать велел сам бог. Когда мы отрабатывали штурмовые мероприятия на полуразрушенном форте Љ 1. Они к нам пришли поинтересоваться, что вообще у нас происходит. А то граница рядом, а мы тут не пойми чем, занимаемся. Посмотрели, поговорили, уточнили, обсудили. Сошлись во мнении и договорились, встреться еще раз в неформальной обстановке. А тут чем не повод тем более что мы все равно “стрелково - пограничный” полк и службу несем рядом.
А про Анохина что говорить. Он нашел меня сам. Хотя у меня и были на него планы. Но он меня опередил. И произошло это так.
В понедельник девятого взвод вернулся с занятий около восемнадцати часов. Оставив личный состав на сержантов, готовиться к ужину, сам поднялся к себе приводиться в порядок. Не успел я с себя все снять, как в дверь постучался дежурный по штабу и сообщил, что меня разыскивает сотрудников НКВД. После этих слов у меня душа в пятки ушла. Думаете, у вас она тоже самое не сделала бы? Вот и у меня так же. Свернулась и скатилась на самое дно и там притаилась. Ну, думаю, пришел за мной северный пушистый зверек. Похоже, что я, где то прокололся и не слабо так. И ведь не скрыться из комнаты. Прыгать со второго этажа высоко, разобьешься, к чертям собачим. Стреляться тоже не выход не за тем сюда ехал, мог бы и раньше это сделать. Устраивать тут бои местного значения не вариант. Да и надо ли это? А где наша не пропадала. Сказав дежурному, что я буду здесь, стал быстро одеваться, заодно сунул нештатный наган к себе в карман брюк. Так на всякий случай, чтобы было. Каково же было мое удивление, когда через несколько минут ко мне ввалился Анохин.