Выбрать главу

Во вторых я оказался прав. “Егеря” в нескольких километрах от хутора нашли еще одну базу поляков. И если хутор был, скажем так визитной карточкой, то вот лесной лагерь тыловым двором, куда посторонних не приглашают. Нашли его Одинцов с Максимовым случайно. Почему случайно спросите вы? А как по - другому это назвать, если они возвращались обратно с обследования очередного квадрата леса на хутор напоролись на запах табака. Проверили и нашли пост охраны из трех человек в немецком камуфляже да еще с пулеметом MG-34 приятно проводивших время за курением на свежем воздухе. Пришлось поднимать и собирать всех егерей и снайперов и брать базу. Как брали? Сняли из безшумок пулеметчиков, а соню в унтер - офицерском звании пеленать и допрашивать. Запирался он не долго, вот и верь после этого в несгибаемых польских патриотах. Поплыл практически сразу, а рассказывал о схеме обороны и устройстве лагеря так быстро, что не успевал записывать. Охраняло лагерь три поста, с четвертой стороны к лагерю близко подступала река, и туда на день выставлялся наблюдатель. Все посты были оборудованы телефонной связью и вооружены пулеметами. Лагерь построен еще до войны для нужд Корпуса охраны пограничья и дефензивы - польской разведки, поэтому в его охране использовались сотрудники этих организаций. Имеется радиосвязь с подпольем в Варшаве, рация в одном из бункеров. Всего шесть бункеров. Три для личного состава, склад, кухня и офицерский бункер, где и расположена рация. Всего на базе может одновременно находиться до сотни человек, но сейчас там всего двадцать пять человек тех, кого оставили для охраны. Остальные должны были вернуться через сутки. Продукты доставляли с хутора, на котором живет родственник командира. В принципе мне этого хватило. Охрану сняли быстро, а остальных во время их похода на завтрак - кушать изволили на свежем воздухе. Пленные нам были не нужны, а снайперам и егерям требуется постоянная практика. В итоге получили отличную операционную базу с богатыми трофеями. Особенно обрадовался новеньким пулеметам MG-34 и рации. Трупы поляков сдали Виктору как уничтоженных при засаде у хутора. Вроде прошло, особо не копались. Лесное кладбище увеличилось на еще одну могилу. На охрану базы пришлось выделить одно отделение, зато отпала необходимость в подготовке схрона получили сразу готовый. Но с хутором попрощались. Зачем привлекать лишнее внимание. Хотя на нем и осталось пять бойцов во главе с Егоровым для пригляда за строениями и животными, ну и так на всякий случай вдруг еще кто пожалует. Людей просто не хватало, считай, половину взвода пришлось растащить по объектам, но оно этого стоило. На операции приходилось выезжать неполным составом. Основную работу делали снайпера и “панцерники” из первого отделения. Привлекали и бойцов 3 взвода.

Участие в операциях позволило довооружиться, обеспечить взвод всем необходимым, легализовать трофеи. В стрелковых отделениях прибавилось по несколько ручных пулеметов MG-34. Заменивших “Браунинги” и “дегтяри”. Те сдали в роту. Тем более Бог ведь велел делиться с ближним, вот мы и поступили по его заветам, отдали ненужное. А Нестор был этому только рад. В штаб полка поступил приказ о сдаче на склады всех видов оружия старых образцов, боеприпасов и даже патронов НЗ, а также личного оружия командиров для проверки его технического состояния. Из роты и батальона на склад пришлось сдавать “мосинки” и “максимы”. А командный состав вообще без личного оружия остался. При других обстоятельствах считай, разоружили бы части. У нас - то перевооружение благодаря решению командира полка проходило более или менее нормально. Стали перевооружение проводить раньше, а в остальных частях была полная ж…а. Приезжавшие на побывку к семьям командиры рассказали, что на партсобрании в одной из частей задали вопрос: “Почему мы сдаем оружие и патроны НЗ? Логичнее получить вначале новое: ведь мы находимся в нескольких сотнях метров от границы”. Ответ был лаконичен: “Приказы не обсуждаются, а исполняются…”. Вот и исполняли, оставшись без оружия и боеприпасов. У нас этим все же было полегче хоть новое вооружение было. Рота получила большое количество новых винтовок СВТ, но многие бойцы оставались необученными к обращению с ней. Да и с остальным вооружением были проблемы, на всех не хватало. Тыловому составу и писарям вообще ничего не выдали. А тут такая неучтенка. Сразу восемь нештатных ручных пулеметов на роту.

Мои бойцы преобразились. В них появилась уверенность в себе. Как - никак побывали под огнем врага, самим пришлось убивать. Двигались как на пружинах, все исполняли быстро и четко. Мне стали больше доверять. Во взводе сложилась своя собственная внутренняя структура. От сержантов все чаще приходили дельные мысли и предложения. Было чувство, что мои бойцы стали для многих элитой. Одним своим внешним видом отличаясь от других. Подтянутые, спортивные, в ухоженной и чистой форме они смотрелись лучше остальных. И это была головная боль ротного и старшины. Комиссар не раз уже указывал на отличие моих от остальных бойцов. Да и по вооружению мы заметно выделялись. У вторых номеров снайперов появились свои снайперские винтовки и оптика. Многие ходили с трофейными “Наганами”, с металлическими флягами и немецкими котелками. По “Наганам” тоже пришлось делиться, отбирая у своих автоматчиков для командиров батальона, а то с перевооружением они совсем без оружия остались. В моем рюкзаке ждал своего часа “Зауэр” с глушителем.

Затариваясь на выездах трофеями, не наглели. Все лишнее сдавали чекистам по акту. На то, что мы затариваемся внештатным оружием, Шаров смотрел сквозь пальцы, видя в наших действиях не корысть, а необходимость. Особенно когда при штурме одной из баз огнем наших пулеметов удалось загасить сразу несколько огневых точек поляков, прижавших к земле “чекистов”. Тем более что все остальное нами сдавалось безукоризненно, в том числе деньги и драгоценности. Захваченное продовольствие делилось на три неравные части. Большая часть поступало на кухню в общий котел. Одна сдавалась в ХОЗО УНКГБ, а последняя шла в наш схрон. Туда же складывались и лишние боеприпасы. О его местонахождении знали только Новиков, снайпера и “егеря”.

Наши частые отлучки огорчали Нестора, так как срывали график боевой подготовки. Но он все прекрасно понимал, видя измученные лица бойцов после их возвращения из очередного выезда. Мы много и часто с ним разговаривали в свободное время. О чем говорили? О будущей войне. О том, что она будет со дня на день, уже никто не сомневался. Вот я и пытался донести до Нестора свои взгляды на возможные проблемы с семейным лагерем и действиям роты. Одним из итогов наших разговором можно считать то, что он, взяв у меня кроки карты, в сопровождении нескольких сержантов на лошадях проехался по предполагаемому маршруту эвакуации, ища наиболее безопасные и быстрые. К этому его подвигло и участие в одной из таких бесед комиссара полка и секретаря парторганизации. Кстати наши женщины активно участвовали в военной подготовке - каждый день ходили, вместе, со всеми на стрельбище и жгли патроны. Учась стрелять из револьверов и винтовок. И у них это очень хорошо получалось, лучше некоторых бойцов, чем и пользовались воспитательных целях. Хорошо у женщин шла и мед. подготовка. Перевязки они накладывали превосходно, небольшие раны лечили тоже хорошо. Дети тоже не отставали от взрослых учась выживать в лесу. Отличным учителем оказался Петр Ерофеев, в свободную минуту приходивший к детям и рассказывающий им о лесе. В связи с этим удалось протолкнуть мысль о военизированном походе- прогулке по лесу вечером 21 июня с ночевкой на хуторе, костром, шашлыками и рыбалкой. Народ купился и согласился…. Под это дело заказали на всех вещмешки и маленькие размеры военной формы и сапог.

_________________________

Из приказа НКО от 19 июня 1941 года за Љ 0042.(РИ)

…. “по маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано”…

…”Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели. Танки, бронемашины, командирские и другие спецмашины мотомеханизированных и других войск окрашены красками, дающими яркий отблеск, и хорошо наблюдаемы не только с воздуха, но и с земли. Ничего не сделано по маскировке складов и других важных военных объектов…”