В тамбуре, за перекуром, разговоры продолжались. К ним присоединялись заинтересованные участники. Достигнув консенсуса по тому или другому вопросу, группы растворялись за дверями своих купе. Чтобы затем снова возникнуть там же, через некоторое время. Иногда через тамбур, в сторону вагона - ресторана, проходили другие пассажиры, и разговор сразу замолкал, чтобы продолжиться, как только закроется дверь вагона.
В купе застолье продолжалось. Пили за здоровье каждого из присутствующих и погибель врагов нашей страны. За Сталина, Родину и партию, РККА, каждый отдельный род войск, НКВД. Короче было единство органов и армии.
Меня алкоголь практически не брал, хотя я и пил наравне со всеми. Первым устал и лег отдыхать Чурилов, следом за ним Андрей. Чтобы не мешать отдыхать соседям, уступили для сна верхние полки. И смотрели, чтобы они случайно не упали с них. А сами сидели и тихо беседовали.
Сергей рассказал о себе. Оказывается, что он как и я из казаков (правда я, этого не стал афишировать). По призыву попал на службу в пограничные части. Остался на сверхсрочную. Полгода назад был направлен на курсы. Сейчас по окончании курсов, едет к новому месту службы.
Я рассказал биографию Седова. Поговорили за казачество. Нашлись общие темы по погранслужбе.
Сергей предложил спеть, я был только за. Он запел сильным и красивым голосом, а я подхватил давно знакомые и задушевные слова старой казачьей песни:
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой или о жене.
И я бы тоже думать мог,
И я бы тоже думать мог,
Когда на трубочку глядел,
На голубой её дымок.
Но я не думал, ни о чём,
Но я не думал, ни о чём,
Я только трубочку курил
С турецким горьким табачком.
Сергей с удивлением поглядывал на меня. А мне уже было все равно, что он подумает.
Как ты когда-то мне лгала,
Как ты когда-то мне лгала,
Но сердце девичье своё
Навек другому отдала.
Я только верной пули жду,
Я только верной пули жду,
Что утолит печаль мою
И пресечёт нашу вражду...
Когда песня закончилась, Сергей ничего не сказал и не стал расспрашивать. Мы выпили, закусили, и я затянул "Казачий Романс"
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется.
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для меня.
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для меня.
Не для меня текут ручьи
Бегут алмазными струями,
Там девка с черными бровями,
Она растет не для меня....
- Вовк, а Вовк. Ты из казаков? Только не ври, ладно.
- Не знаю. Детдомовский я. А эти песни мне нравятся.
- Не хочешь. Не говори. Давай еще по чуть - чуть и споем чего?
- А чего не выпить. Давай - поддержал, я. Выпили. Спели пару песен, что знает с детства любой казак. А потом запели и у нас дюже хорошо получилось:
Как на быстрый Терек, на высокий берег
Вывели казаки сорок тысяч лошадей,
И устлали Терек, и покрылся берег
Сотнями порубанных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить! ....
Конечно не Кубанский казачий хор, но тоже ничего. Особенно под выдающийся храп соседей, раздававшийся с верхних полок. Слаб человек. Стоит ему попасть в хорошую компанию и попеть хороших песен, как он теряет всякую осторожность. Вот и я так, забыл всякую осторожность , разговорился и распелся. Мне, честно говоря, уже было на все наплевать. Надоело бояться и ожидать неприятностей, накручивать себя изнутри. Что будет, то и будет. А пока живем, хлеб и вино жуем. Не знаю, что для себя решил Сергей, но, похоже, посчитал меня своим. Он захотел перекурить, и мы пошли в тамбур.